На протяжении последних нескольких лет я вместе со своими учениками и сотрудниками [см. 4; 1; 6J'] пытался разработать F и «выражала» бы ее в форме печатного текста на английском языке при подаче на вход соответствующим образом адресованного печатного же английского текста.

Первая часть данной главы очень кратко характеризует современное состояние системы, а во второй части предлагаются новые рамки для синтезирования структур убеждений в общем случае.

Не раз отмечалось, что большинство самых тяжелых меж- и внутринациональных конфликтов, имевших место в мире, чрез­вычайно усугублялись склонностью людей помещать между со­бой и внешним миром сверхупрощенные символьные системы. Исследователи человеческой природы многократно указывали на существование тенденции окарикатуривать и тривиализировать мотивы и нравы противника и прославлять — но опять же триви­ализировать — свои собственные мотивы и нравы. Моя цель за­ключается в том, чтобы соотнести феномен идеологического сверх­упрощения с построениями и данными общей психологической теории. В современной психологии, как экспериментальной, так и социальной, наблюдается сдвиг от бихевиористской сосредото­ченности на стимулах и реакциях к гештальтистскому преимущественному интересу к когнитивным возможностям и операциям. Представители экспериментальной психологии говорят при этом об обработке информации, а специалисты по социальной психологин — о когнитивном соответствии (cognitive consistency) п процессах каузальной атрибуции.

Важная общая черта всех исследователей последнего времени — признание того, что, имея дело с изменчивой, непривычной, зашумленной и противоречивой информацией, человек, оказывается подвержен жестким когнитивным ограничениям. Хорошо известны количественные ограничения, кладущие предел способ­ностям человека осуществлять одновременные распознавания в данном чувственном континууме [23], сохранять стимулы в крат­ковременной памяти [ср. 25, гл. 9] пли конструировать набор ка­тегорий некоторого заданного уровня при необходимости упоря­дочить новый материал для помещения его в долговременную па­мять [21]. С точки зрения восприятия, «лучшими», наиболее упорядоченными и наиболее значимыми считаются те стимулы, которые извлекаются из монолитного множества слабо разня­щихся между собой стимулов. При принятии решения на основа­нии путаной, только что полученной информации имеется очень сильная тенденция использовать простейшие правила — действо­вать как линейный процессор [29; 13]. При формировании впе­чатления о других людях наличная информация имеет тенденцию усредняться [7], несмотря на то, что при этом она различными способами искажается: например, более ранним сведениям при­дается больший вес по сравнению с более поздними [18]. Отыски­вая с различными прикладными целями закономерности в слу­чайном, люди охотно соскальзывают в направлении упрощающе­го искажения, приходя к заключениям, очень далеким от объек­тивно истинных вероятностей [19].

От ощущения до восприятия и от восприятия до принятия ре­шения — на всем этом пути наличествуют факторы и ограниче­ния, подталкивающие к сверхупрощению и ошибочным сужде­ниям. Соблазнительно попытаться охватить большую часть такого рода когнитивных сил, постулировав некоторую общую организ-мическую цель, такую, как избегание информационной перегруз­ки [22]; при этом важно осознавать, что охарактеризованные вы­ше разнообразные системные тенденции присутствуют и тогда, когда мы отвлекаемся от влияния эмоций на человеческое мыш­ление. Сильные аффекты и импульсы действительно могут под­талкивать людей к радикально неверному восприятию их окру­жения. Зная это, исследователи человеческого поведения склон­ны, однако, допускать обратное — а именно: всякий, кому свойст­венно глубокое ошибочное символическое видение мира, неиз­бежно подвержен влиянию сильных эмоциональных факторов. Отсюда — популярность такой области исследований, как психо­патология в политике. Едва ли кто-нибудь осмелится утверждать, что на политическое мышление элит или масс эмоции не оказы­вают никакого влияния. Но задействование эмоций не обязатель­но — существует множество «холодных» когнитивных факторов, формирующих ошибочные взгляды на мир, и важно понять, как действуют эти факторы. В работе над «Идеологической машиной» («Ideology Machine») наша стратегия заключалась в том, чтобы встроить в эту машину в первую очередь именно когнитивные факторы. Ряд молодых политологов [см. 8; 17; 27] в последнее время  приняли аналогичную точку зрения.

ЭСКИЗ ИМИТАЦИОННОЙ МОДЕЛИ

«Идеологическая машина» позволяет имитировать реакцию на касающиеся внешней политики вопросы, которая характерна для носителя идеологии правого крыла — т. е. политического ястре­ба, такого, как Барри Голдуотер. Упрощенная модель «рыцаря холодной войны» хранит эту идеологию в словаре, концептуаль­ных категориях, эпизодах и генеральном сценарии. При внесении в содержимое памяти необходимых изменений та же компьютер­ная программа может имитировать принципиально различные ти­пы подходов к внешней политике.

Базовый словарь нынешней версии системы включает в себя около 500 существительных и именных групп и около 100 глаго­лов и глагольных групп. Большинство существительных приписаны к одной или нескольким крупным концептуальным категориям, значимым для системы. Сходным образом и большинство глаголов приписаны к одной или нескольким категориям, таким, как физическое нападение, подрывная деятельность, приход к власти, материальная поддержка и т. д. Для того, чтобы избежать синтаксических сложностей, на нынешней стадии разработки мо­дели в качестве базовой структуры предложения в ней принима­ется простая последовательность «существительное-глагол-суще­ствительное», хотя в случае использования составных глагольных и именных групп при этом возможно появление довольно неуклю­жих утверждений. Родовые события репрезентируются в системе путем постановки глагольной концептуальной категории между двумя именными группами. Эпизоды строятся как последователь­ности (возможно, с множественными ветвями) вероятных родо­вых событий.

Некоторые из эпизодов весьма замысловаты, некоторые пере­плетаются друг с другом. Иногда конец одного эпизода пред­ставляет собой начало следующего. Мы ни в коей мере не реши­ли всех проблем, связанных с выбором лучшего способа представ­ления для  получающегося   в результате  хитросплетения, однако до известной степени нам удается лавировать в данной пробле­матике, активно используя понятие генерального сценария (Mas­ter Script).

Эпизоды обеспечивают систему убеждений способом, позво­ляющим ей судить о том, какие виды событий естественным образом сочетаются друг с другом, что, в свою очередь, является тем типом знаний, к которому апеллировали различные принци­пы и теории когнитивной социальной психологии. В число по­следних входит принцип когнитивного баланса [15], теория ког­нитивного диссонанса [11] и т. д. Используемые в них формули­ровки относились к символической ментальной организации различных сторон социальной действительности — так «называе­мым» концептуальным правильным фигурам (conceptual good figures [см. 10]) или «молекулам» [1] — однако все названные теории тяготели к излишним ограничениям на разнообразие охватываемого ими когнитивного материала. Понятие же эпизода с точки зрения допускаемых им типов символических отношений является чрезвычайно общим; кроме того, оно вводит в рассмот­рение временную последовательность, в которой встречаются эти отношения, — важная черта, не принимаемая в расчет други­ми принципами.

Устройство когнитивной системы должно, конечно, зависеть от функций, которые она будет выполнять. Итак, что ожидается от такой системы? Существует немало соблазнительных возмож­ностей, однако разумная и достижимая первоначальная цель за­ключается в том, чтобы получить систему, способную осмысленно отвечать на ряд вопросов сообразно с ее убеждениями. На настоя­щий момент нами рассмотрены следующие типы вопросов, пред­назначенных для интервьюирования системы (символом Е обозна­чено некоторое потенциальное событие, а символом А — некото­рый субъект внешней политики):

1.   Правдоподобно ли Е ? Другими словами, может ли или мог­ло ли Е случиться?

2.   Если (когда) произойдет Е , что случится?

3.   Если (когда) произойдет Е , что будет делать А?

4.   Когда произойдет Е , что следует делать А?

5.   Как вышло, что произошло Е? Другими словами, что вызвало Е или результатом чего явилось Е?

6.   Сэр, не были ли Вы так любезны высказаться по поводу Е ? Ниже будут приведены детали, относящиеся только к первым двум типам вопросов; опираясь на эти сведения, можно предста­вить себе, как могли бы функционировать и другие типы во­просов.

Работа  над первым вопросом, тестом на правдоподобие события, потребовала от нас определенных затрат времени. В нынеш­ней версии правдоподобие оценивается путем проверки того, может ли быть тип родового по отношению к данному событию быть опознан системой, и если да, то путем последующего поиска в памяти специфического события в прошлом, в. некотором смысле сходного с данным событием. Требовать, чтобы тип родового со­бытия опознавался системой, значит предполагать, что некоторые родовые события ею не понимаются, немыслимы, так сказать, в ее философии. Классический «рыцарь холодной войны» полагает, что некоторые классы событий абсолютно невозможны *. Так, по его мнению, коммунистические страны никогда не защищают ней­тральные государства, а страны «свободного мира» никогда на нейтральные государства не нападают и не ведут против них под­рывной деятельности. Враг нападает и подрывает стабильность, а мы приходим на помощь, и никогда наоборот. Если «рыцарю холодной войны» будет предъявлено такое утверждение, как «Со­единенные Штаты принесли смерть и разрушение в Южный Вьетнам», он сразу же сочтет его ложным и невероятным. Я по­дозреваю, что склонность отвергать некоторые потенциальные события «с порога» является очень существенной чертой всех жестких идеологических систем.

Второй тип вопросов: «Если (когда) произойдет Е, что случит­ся?» — отчасти более интересен с точки зрения вызываемых им процессов, и именно здесь при поисках ответа используется ге­неральный сценарий. У «рыцаря холодной войны» генеральный сценарий только один. Пользуясь им, отвечать на вопросы: «Если (когда) произойдет Е, что случится?» —легко. С точки зрения пра­вого политика, «когда „свободный мир" использует свою мощь, „комми" бывают разбиты. Когда „свободный мир" не использует свою мощь, заговоры „комми" приносят им победу». И так далее. Каждая из ответных рамок хорошо специфируется путем отсыл­ки к пронумерованным ветвям генерального сценария. Каждая начальная ветвь — за одним интересным исключением, к которо­му мы еще вернемся,— задает по одной такой рамке. Это делает возможной простую трехшаговую процедуру ответа на вопрос. Получив событие Е, программа определяет тип родового по отно­шению к Е события и соотносит этот тип с ветвью генерального сценария. Ответ начинается с отсылки к этой ветви, для чего ис­пользуется  подходящая ответная рамка.   Однако на уровне гене-

* Характерно, что, хотя Р. Абельсон и критически настроен к аргументации «рыцаря холодной войны» типа Барри Голдуотера и к его базовому по­нятийному словарю, он все же в дальнейшем остается в рамках тех же ог­раниченных и искаженных представлений о сути политического мышления в ядерную эпоху. — Прим. ред.

 

рального сценария ответ обычно бывает чересчур абстрактным, и программа возвращается к более конкретному уровню эпизодов, пытаясь заполнить ответную рамку специфическим содержанием, релевантным для события Е. Ниже приводится ответ «рыцаря холодной войны» на вопрос: «Что случится, если коммунисты на­падут на Таиланд?» Ответ выглядел следующим образом: «Если коммунисты нападут на Таиланд, они захватят власть в застиг­нутой врасплох стране, если только Таиланд не обратится-з а- по­мощью к Соединенным Штатам и Соединенные Штаты не придут-на-помощь Таиланду». В кратком описании нецелесообразно ос­танавливаться на деталях, касающихся того, что программа вклю­чает в каждое предложение, а что оставляет за его пределами. Достаточно заметить, что «Таиланд» упоминается в ответе триж­ды, а «застигнутая врасплох страна» — один раз. Давая ответ, программа, так сказать, водит пальцем по вопросу, хотя уклончи­во общий и более или менее независимый от входа ответ правого политика здесь также был бы уместен: «Если коммунисты нэпа- дут на Таиланд, они одержут победу, если только мы чего-нибудь не предпримем». Когда и в какой степени следует быть конкрет­ным в ответе — это своеобразная и увлекательная проблема, лежа­щая на границе психолингвистики и исследования систем убеж­дений, проблема, с которой мы столкнемся снова во второй части данной главы.

Вернемся к утверждению о том, что определенные ветви ге­нерального сценария не могут служить началом некоторых ответ­ных рамок. У «рыцаря холодной войны» имеются две ветви, кото­рые репрезентируют ценностные рубежи — конечные «добро» и «зло», проникновение мыслью дальше которых не является, по его мнению, необходимым. Один из этих рубежей — конечное «добро», полная победа «свободного мира» над «коммунизмом», другой — конечное «зло», полное господство коммунистов в мире. Задав вопрос «Если наступит окончательный триумф «зла», то что будет после?», нельзя рассчитывать, что правый политик даст сколь-нибудь содержательный ответ. «Мы не должны допустить торжества зла» — это его естественная реакция, направленная скорее назад, от ценностного рубежа, нежели вперед, за него. Го­ризонт генерального сценария, так сказать, ограничен генераль­ными ценностями, и корабль мысли не может его преодолеть, не потеряв управления. Идеологические противники (например, уча­стники движения за мир и оголтелые ястребы-антикоммунисты) не только резко расходятся в том, какие состояния мира они рас­сматривают в качестве монументально хороших или дурных, но даже оказываются не в состоянии договориться, какие из выхо­дящих за ценностные границы  вопросов вообще могут быть заданы. В конечном итоге мы надеемся закодировать в виде генераль­ных сценариев ряд идеологических систем с целью их сравнения. Задача сравнительного изучения идеологических систем мо­жет решаться независимо, в то время как работа над деталями воплощения какой-то одной имеющейся системы будет продол­жаться. Наша нынешняя версия еще не настолько совершенна, чтобы подвергнуться в какой-либо форме тексту Тьюринга — че­ловек в одной: комнате, компьютер в другой и арбитр, который по ответам в печатной форме на его вопросы должен определить, кто есть кто². В значительной мере это объясняется тем, что система не обладает адекватным пониманием деталей той дейст­вительности, которая служит основой для ее ответов. Концепту­альный и лингвистический миры системы не безукоризненны в формальном отношении. В дальнейшем мы обратимся, посвятив этому большую часть главы, к рассмотрению регулярных струк­турных характеристик, которые следует постулировать для си­стем убеждений вообще, возводя их на надежной концептуальной основе.

II. ПРЕДЛАГАЕМАЯ НОВАЯ СИСТЕМА

Как успехи, так и неудачи в создании имитационной модели побудили нас пересмотреть представления о структурном устрой­стве систем убеждений. Очевидная действенность идеи генераль­ного сценария заставила задуматься о том, как можно охаракте­ризовать абстрактные, «широкозахватные» структуры в общем виде, допуская варьирование содержания систем убеждений. За­труднения, с которыми модель сталкивается на уровне детальной характеристики событий, также породили вопрос о том, как могла бы выглядеть более удачная концептуальная репрезентация со­бытий. Любое изменение модели в «нижней» части структурной иерархии систем убеждений естественным образом имело бы следствия в том, что касается расширения модели «наверху», и в результате мы оказались в таком положении, когда желатель­ной представляется фундаментальная структурная перестройка на всех уровнях.

Результат такой перестройки и представлен в этой части ра­боты. Мы разработали развитую систему упорядоченных взаи­мосвязей между несколькими структурными уровнями, постепен­но строя их от самых конкретных к самым  абстрактным.

В ходе такого построения мы широко использовали аппарат концептуально-зависимостного (КЗ) анализа Роджера Шенка [26]. Он играет существенную роль в построении надежного концеп­туального фундамента на уровне подробностей устройства событий. В отличие от Шейка, однако, мы в большей степени сосредоточиваемся на отношениях между КЗ-структурами, нежели на внутреннем представлении этих последних. В результате наша нотация иногда расходится с шенковской — в основном скорее из соображений удобства, чем в силу теоретических разногласий. Например, репрезентируя обладание деятелем F знания, скажем, о нахождении объекта X в месте β, мы для краткости используем простой предикат с атрибутом «знает», а то, что известно, сокращается в содержимое скобок:

Корректная КЗ-диаграмма  выглядела бы   более сложно: X

  LOC   (ДОЛГОВРЕМЕННАЯ ПАМЯТЬ)

L0C( β )               poss

F

Другой пример различия — использование нами простой записи для инструментального падежа, где мы обозначаем только ис­пользуемый при осуществлении действия инструмент вместо того, чтобы анализировать, каким образом этот инструмент использу­ется, как это делает Шенк. Мы также привлекаем такие понятия, как «доступ», «близость», которые пока не подвергались КЗ-ана­лизу; мы используем то, что в дальнейшем называется «направ­ленным перемещением» — dtrans — как общее представление для вариантов перемещения, обозначаемых глаголами go 'идти; ехать', move зд. 'двигать частью тела', propel 'прикладывать силу к чему­либо; продвигать'; отличной от используемой Шенком является и наша репрезентация для want 'хотеть, желать'. (Для нас более важна целенаправленная деятельность, которой кладет начало «желание»,   чем   состояние   удовольствия,   достигаемое   при   его

удовлетворении .)

Мы надеемся, что читатель проявит снисходительность к этим незначительным расхождениям. Как система, описанная в на­стоящей главе, так и система, представленная в 5-й главе книги

 Шенка {26], находятся в развитии. Неясно, может ли быть разра­ботана репрезентационная схема, которая свободно допускала бы все те вольности, которые я намерен себе позволить, и в то же время в полной мере сохраняла бы теоретическую цельность КЗ-анализа; в равной мере нельзя выяснить без значительных совместных усилий и то, каково бы могло быть окончательное ре­шение при выборе наилучшего способа анализа одного и того же понятия (например, 'желать'). С уверенностью можно лишь ска­зать, что в намерения автора входило создание системы, совме­стимой с КЗ-анализом, поскольку последний интуитивно удовлет­ворителен как сам по себе, так и по отношению к целям настоя­щей работы.

Мы предлагаем следующую схему, которая включает шесть уровней сложности структур, идентифицируемых в системах убеждений. Единицы каждого уровня в соответствии с особыми правилами вступают в структурные связи, образуя единицы сле­дующего, более высокого уровня.     

1. Элементы. Простейшие единицы, базовый лексикон системы.

2.       Атомы. Простые структуры элементов, связанных в КЗ-диаграмму. Мы постулируем три типа атомов: Р — репрезентируют замысел (purpose) или предрасположенность, А — действие, S — состояние.

3.       Молекулы. Соединения Р-, А- и S -атомов, удовлетворяющие соответ­ ствующим ограничениям на связи Р—А, А— S и Р— S. Молекула обозначает действие, предпринятое некоторым деятелем с замыслом достичь некоторого состояния.

4.       Планы. Молекулы из более чем трех атомов, по особым правилам объединенных в цепочки или иные конфигурации. Посредством плана коди­ руется тот факт, что выполнение замысла часто требует набора последова­ тельных и/или параллельных действий.

5. Темы. Взаимозависимые молекулы или планы двух различных дея­ телей. Одни деятели могут играть различные роли в планах других; деятели могут позитивно или негативно относиться к планам друг друга и иметь или не иметь влияния на чужие планы. Комбинации этих возможностей дают Основание для построения таксономии тем.

6. Сценарии. Последовательности тем, в которых участвуют деятели из одного и того же множества, взаимозависимости между которыми меняются от одной темы к другой; развивающиеся «истории» возможных изменений в отношениях между деятелями.

Ниже мы детально описываем правила, по которым структуры каждого уровня комбинируются для образования структур после­дующего уровня. В идеале нам хотелось бы, чтобы эти структур-ные правила были независимыми от содержания; реально почти гак дело и обстоит, и те случаи, когда правило приходится специ­фицировать относительно конкретного содержания некоторой еди-ницы системы убеждений, специально оговариваются. Для иллю­страции правил при этом используется небольшое количество содержательных типов. Система в целом, правда, носит предварительный характер в том плане, что в дальнейшем мы можем ока­заться вынуягдены пополнить ее, чтобы охватить содержательные типы, отличные от рассмотренных к настоящему времени.

А. ОТ ЭЛЕМЕНТОВ К АТОМАМ*

Правила композиции для атомов разных типов по необходи­мости оказываются несколько различными.

1. Атомы действия (А-атомы). А-атом (action 'действие') об­разуется любой концептуальной зависимостью, в состав которой входит связь «деятель—действие», обозначаемая двойной двусто­ронней стрелкой; А-атом может также включать в себя необходи­мый для спецификации действия набор концептуальных падежей— в их число входят Объектный (О), Инструментальный (И), Директивный (Д) и Рецептивный (Р) падежи. Этими средствами задается, но терминологии Шенка, «главная линия» концептуаль­ной зависимости. Использования атрибутивных падежей, выража­ющих отношения обладания, дислокации и содержания (чего-либо в чем-либо), вообще говоря, не требуется; не используются при построении атомов и каузальные отношения.

Часто встречающимся в составе других структур является та­кое действие, как перемещение в пространстве, или «trans». Обо­значив символом Е («Эго») основного деятеля в концептуальной структуре, можно изобразить А-атом, в котором Е выступает ре­ципиентом объекта X, следующим образом:

Рис. 3

(Заключительная стрелка указывает на то, что при перемеще­нии может оказаться необходимым инструмент Y. Некто₁ и не-кто₂ — неспецифицированные деятели: соответственно, тот, кто осуществляет перемещение, и тот, кто первоначально обладал Х-ом.)

Другой важный класс образует trans' ы , характеризуемые, до­пустим, передвижением из некоторого места а в место β:

* Описание уровпя элементов у Абельсона отсутствует; подробная его характеристика имеется в переведенной на русский язык первой обобщаю­ щей публикации группы Р. Шенка [30]. Там же с большой детальностью описан и уровень атомов. — Прим. сост.

 

Рис. 4

Очень важен в нашей схеме А-атом, репрезентирующий пред­ложение деятеля Е другому деятелю F выполнить действие В, соответствующее замыслам Е. В общем случае это предложение подкрепляется социальными или несоциальными стимулами или угрозами, которые мы в дальнейшем обозначаем как «посул» («offer») Q.

Рис. 5

2. Атомы состояния (S -атомы). Простой S -атом описывает состояние (state), в котором находится некоторый деятель или вещь — либо сами по себе, либо по отношению к другим объек­там. Например:

Рис. 6

Здесь необходимо пояснить нотацию. Кружки с буквой, а при необходимости и с индексами внутри обозначают S -атомы (ана­логично обозначались А-атомы выше и будут обозначаться P -атомы ниже). Двусторонняя тройная стрелка — это шенковс-кая нотация для «нахождения в определенном состоянии». Сокра­щение «poss (X)» используется вместо «обладать Х-ом». Наконец, термин «агент» используется в нашей системе специальным обра­зом. Когда F принимает предложение Е выполнить действие В, он становится агентом Е (в отношении действия В). В условиях двустороннего общественного договора обе стороны вступают в отношения, делающие их агентами друг друга³.

  3. Атомы замысла (Р-атомы). Р-атомы (purpose зд. 'замы­сел')* образуются из действия «желать» некоторого деятеля путем указания желаемого состояния. (В качестве желаемого состояния могут выступать любые конструкции, являющиеся S -атомами, хо­тя в составе Р-атома эти конструкции описывают скорее предпо­лагаемый будущий результат, чем действительные состояния.) Так, например, мы можем записать:

Рис. 7

Деятели, фигурирующие в верхних и нижних линиях записи, мо­гут различаться:

Рис. 8

 

 

 

 

Б. СВЯЗИ МЕЖДУ А- И S -АТОМАМИ

Будем говорить, что А- и S -атомы связаны, если А-атом нахо­дится в каузальном отношении к описываемому S -атомом состоя­нию. Определить сущность каузального отношения нелегко, по скольку оно зависит от содержания той или иной концептуализа­ции (выражения на языке концептуальных зависимостей). Сколь­нибудь глубокий анализ каузации не входит в данной главе в наши планы, однако мы приведем некоторые типичные примеры Простейшим случаем является тавтологическая каузация: Е по­лучил от кого-то объект X и в силу этого обладает им:

Рис. 9

* Автор отличает purpose как состояние желания от goal как желаемого состояния; goal, соответственно, переводится в дальнейшем как цель. — Прим. перев.

(напомним,  что  в  шенковской  нотации  на  причину  указывает острие тройной стрелки, а не ее хвост).

При другом содержании концептуализации для усмотрения каузального отношения могут понадобиться специальные условия. В частности, так обстоит дело при репрезентации естественных следствий употребления некоторых объектов: единственным усло­вием каузации при этом является осуществление действия, ха­рактеризуемого достаточными количественными или силовыми параметрами:

 

рис.  10

Любая когнитивная система, естественная или искусственная, должна, предположительно, содержать определенное количество таких каузальных парадигм, поскольку они определяют сущест­венные свойства объектов и субстанций, проявляющиеся как ак­тивно, так и реактивно. Не исключено, что они могут храниться более экономно, чем это следует из приведенных примеров (так как не от одного лишь виски наступает опьянение); представляет­ся, однако, что они едва ли могут быть выведены или «вычисле­ны» на основании других структур. Они, так сказать, являются концептуальными постулатами.

 

Рис. 11

Некоторые каузальные конструкции реализуются в более слож­ных условиях. Что необходимо, например, для «легитимизации» следующей структуры связей?

  Другими словами, при каких обстоятельствах исходящее от Е предложение выполнить действие В, адресованное F и сопровож­ даемое стимулами или угрозами Q, заставляет F принять это предложение и стать агентом Е при выполнении действия В? К счастью, мы не обязаны отвечать на этот вопрос в его бихеви­ористской форме, то есть рассматривать реальное поведение. Нас интересует только идеализованная, когнитивная форма вопроса: в каких условиях автор приведенной концептуализации мог бы предполагать, что F примет предложение?

Хотя можно представить себе самые разнообразные осложняю­ щие обстоятельства, но в общих чертах очевидно, что F примет предложение в том случае, когда несомненная положительная значимость Q для него много больше несомненной отрицательной значимости совершения поступка В. Иногда может оказаться так, что F уже решил для себя проблему квантификации, назвав «свою цену»: в наиболее утрированном случае поступок В заключается в том, что Е вручает F некий объект X, на что F соглашается при том условии, что Е вручит ему объявленную цену R этого объекта. Посему условием будет Q>=R. При отсутствии подобной естественной квантификации можно попытаться построить шкалу полезности или, проще, положиться на небольшой набор упоря­доченных ценностных категорий. Так, можно постулировать, что стимулы, позволяющие договориться о скромных одолжениях, скромны, тогда как серьезные услуги нуждаются в серьезных стимулах.

Интересно, что в этом последнем примере каузального посту­лата условием каузации является соотношение весов двух коли­чественных параметров, в то время как в предыдущих примерах оговаривался вес лишь одного количественного параметра. Как мы увидим в дальнейшем, требованиями к весомости параметров условия каузации не исчерпываются, однако подобные «весовые» условия с очевидностью являются очень распространенными.

В. ОТ АТОМОВ К МОЛЕКУЛАМ

Будем говорить, что три атома — Р, А и S — образуют Р—А— S -молекулу, если выполнены следующие три условия на попар­ные связи атомов:

(PS). S -атом есть состояние, связанное с действием «желать» в Р-атоме.

(AS) . А-атом каузально связан с S -атомом.

(РА). Деятель в составе А-атома есть агент (в отношении действия А) деятеля в составе Р-атома. (Замечание. Деятель всегда может быть своим собственным агентом, однако для того,

 чтобы агентом выступило некоторое другое лицо, должны быть выполнены специальные условия.)

Условие (PS) можно свести к условию (S), переписав послед­ нее следующим образом: «А-атом каузально связан с состоянием, связанным с действием «желать» в Р-атоме». Поэтому, если бы мы заботились об экономности аксиоматики, то можно было бы ограничиться двумя условиями. Но это неявным образом лишило бы S -атомы всякой независимой роли, а для нас более удобно таковую роль сохранить.

Молекулярная единица передает идею действия, предприня­того для достижения некоторой желанной для инициатора дейст­вия цели. Молекула — существенно важная деталь при построе­нии всех систем убеждений, в которых усматривается смысл в целесообразной деятельности индивидов, организаций и прави­тельств — или даже одушевленных сил природы или богов.

В высокой степени «связная» природа молекулы М очевидна из представления ее в виде КЗ-диаграммы.

 

Рис. 12

Три горизонтальные линии репрезентируют здесь соответст­венно мотивацию, действие и цель; диагональные (одинарная, двойная и тройная) связи представляют соответственно замысел, агентность* и каузацию. Три деятеля Е, F и G могут полностью различаться, полностью совпадать или совпадать попарно. (Было бы интересно, хотя мы здесь этого и не делаем, проследить спе­ цифические характеристики пяти возникающих при этом возмож­ностей — ЕЕЕ, EEF, EFE, EFF, EFG.)

Хотя в приведенной выше краткой форме диаграмма выглядит элегантно, при необходимости дополнить ее указаниями на раз­личные концептуальные падежи она становится громоздкой. По­этому мы используем иерархическую нотацию: атомы записыва­ются отдельно как КЗ-диаграммы, а молекулы репрезентируются цепочками атомарных символов. Например:

* Поскольку понимание автором термина «агент» отлично от принятого в синтаксической семантике, производный термин agency передается в переводе как «агентность», а не «агентивность». — Прим. перев.

 

Рис. 13

В следующем разделе простая цепочечная нотация расширя­ется с целью приспособления ее к более сложно устроенным мо­лекулам.

Г. ОТ АТОМОВ К ПЛАНАМ

Планами в нашей репрезентационной схеме называются моле­кулы, усложненные по сравнению с простыми Р—А— S цепочка­ми. Необходимость в таком усложнении возникает прежде всего тогда, когда встает вопрос о том, в состоянии ли главный дея­тель Е добиться реализации своего замысла непосредственно. Если для достижения цели требуются промежуточные шаги, мо­лекула подлежит расширению. Дополнительные усложнения воз­никают тогда, когда к цели ведут альтернативные пути или ког­да целей оказывается более одной. После предварительного об­суждения мы рассмотрим поочередно ряд таких возможностей.

Очень часто простая молекула конденсирует в себе представ­ление о целесообразном поведении, существенные, но неинте­ресные детали которого опускаются. Например, можно предпола­гать, что лицо, страдающее от головной боли, имеет доступ к ас­пирину (поскольку это распространенное лекарство), и концеп­туализирующий не обязан вообще-то задумываться о том, не иссякли ли запасы аспирина и не закрылись ли все аптеки. Если, однако, имеются свидетельства, заставляющие предполагать нали­чие таких затруднений (скажем, если имеются сведения о том, что жертва головной боли стучится в соседнюю квартиру), то тогда представление о поведении больного может легко быть расширено с тем, чтобы учесть подобные виды деятельности, кото­рые находились бы к деятельности, завершающей его замысел, в инструментальном отношении. A fortiori, если сразу было ясно, что осуществление изначального намерения основного деятеля будет сопряжено со сложностями (как, скажем, в случае попыток

 Ральфа Нейдера захватить контрольный пакет акций «Дженерал Моторс»), то концептуализирующий должен будет расширить мо­лекулу с тем, чтобы включить промежуточные шаги, ведущие к

цели.

Независимо от того, была ли необходимость промежуточных шагов очевидна с самого начала или же она неожиданно выяви­лась позднее, мы   называем   расширенную   молекулу   «планом». Уместно заметить, что лет десять назад книга Миллера, Галанте-ра и Прибрама под названием «Планы и структура поведения» [24] вызвала широкий отклик в среде психологов именно потому, что в ней была подчеркнута важность долго игнорировавшегося понятия планирования — однако нельзя сказать, чтобы за ней по­спешили  появиться  дальнейшие   теоретические   и  эмпирические исследования по этой тематике. Недавно взрыв интереса к пла­нированию имел место среди исследователей, работающих в обла­сти искусственного интеллекта,  что,  в частности,  проявилось  в использовании  Виноградом  рудиментарного  языка Хьюитта  [16] PLANNER,  а также  в элегантной системе управления  «рукой» робота  в   игрушечном  мире  трехмерных  объектов  [28].   Хочется надеяться, что нам удастся подогреть интерес к проблеме плани­рования.   Хотя  мы  и  не   вдаемся  непосредственно  в  выяснение того, как разрабатывает свои планы планировщик, и интересуем­ся скорее тем, как должен воспринимать планировщика сторон­ний наблюдатель, — тем не менее у нашего исследования имеются вдохновляющие точки соприкосновения с работами Винограда и других специалистов по искусственному интеллекту.

Для опеределения планов нам необходимо понятие S -атома, который «обеспечивает возможность» («enables») А-атома. Отно­шение обеспечения возможности*, не рассматривавшееся в яв­ном виде у Шенка, может встречаться по крайней мере в двух вариантах;

i) Инструментальный контроль. Деятель из А-атома репре­зентируется в составе S -атома как обладающий (одним или не­сколькими ) предусматриваемыми А-атомами инструментами, име­ющий доступ к ним и/или возможность ими воспользоваться. Раз­личные типы действий предусматривают и различные типы инструментального контроля.

и) Общественный договор. Деятель из А-атома репрезентиру­ется в составе S -атома как агент некоторого деятеля из предшест­вующего в цепочке атома. [...]

* При переводе производных от глагола enable существительных и при­частий дополнение возможность иногда опускается. — Прим. перев.

  Обратимся теперь к рассмотрению различных разновидностей планов.

1. Цепочка . Цепочка — это план или расширенная молекула М, состоящая из чередующихся А- и S -атомов, следующих за ис­ходным Р-атомом и удовлетворяющих нижеперечисленным усло­ виям:

а)   заключительный S -атом цепочки представляет состояние, связанное с элементом «желать» в Р-атоме;

б)   каждый А-атом каузально связан с последующим S- атомом;

в)   деятель в составе каждого А-атома является либо деятелем из исходного Р-атома, либо агентом деятеля из предшествующего А-атома (или из Р-атома при отсутствии предшествующих А-атомов);

г)    каждый S -атом «обеспечивает возможность» последую щего А-атома.

Последнее условие апеллирует к новому понятию обеспечения возможности, тогда как первые три лишь расширяют первона­чальный набор условий для формирования молекулы.

Порядок цепочки — это количество входящих в нее А-атомов, отличных от конечного (завершающего). Простая Р—А— S -моле-кула тем самым является цепочкой нулевого порядка. Цепочка первого порядка такова.

Рис. 14

 

Каждая А— S- п apa, вставленная в цепочку, увеличивает ее поря­док. Условимся в дальнейшем индексировать А и S в восходящем порядке справа налево, поскольку кажется естественным двигать­ся мысленно от цели назад, проходя необходимые предваритель­ные шаги.

Каждый S -атом, обеспечивающий возможность последующего действия в силу общественного договора, должен предваряться действием-предложением (proposal action), в рамках которого посредством посулов, сопровождаемых стимулами или угрозами, складывается отношение агентности. Каждый S -атом, обеспечи­ вающий возможность последующего действия в силу инструмен­ тального контроля, предваряется инструментальным действием (instrumental action). Из этого следует, что порядок цепочки ра-

 вен количеству действий-предложений плюс количество инстру­ ментальных действий и что каждый «серийный план» (цепочка) может быть задан последовательностью частных действий-предло­ жений и инструментальных действий, предваряемых замыслом и завершаемых итоговым действием. Опосредующие S -атомы могут быть выведены из соседних А-атомов и в этом смысле избыточ­ны; если стремиться к экономии, то их можно опустить.

2. Деревья . В ходе краткого обсуждения цепочек читатель мог бы задать себе вопрос: часто ли может быть так, чтобы возмож­ность А-атома обеспечивалась бы одним-единственным S -атомом? Вполне вероятно, что не часто. Тем не менее, существуют приме­ры, когда нет необходимости в планах более сложной структуры, чем цепочка, несмотря даже на наличие множественных состоя-ний-обеспечителей (enablers), связанных со всеми или некоторы­ми А-атомами. Для того , чтобы показать это, установим сперва, что нотацией для множественных обеспечителей будет просто веер S -атомов, расположенных слева от А-атома, возможность которо­го они обеспечивают, например:

Рис. 15

 

Заметим теперь, что не все состояния S₁, S₂, S₃ (и т. д.) должны до­стигаться через посредство действий главного деятеля. Отдельные состояния могут быть по отношению к нему экзогенными, то есть быть обязанными своим существованием внешним факторам и не требовать вмешательства главного деятеля. Например, одним из обеспечивающих условий направленного перемещения являет­ся наличие у деятеля доступа к инструменту совершения этого действия. Если перемещение заключается, скажем, в поездке в близлежащий город общественным транспортом, то доступ к та­ковому транспорту не будет (в норме) предметом особой заботы, и условие окажется удовлетворенным извне.

Мы репрезентируем эту возможность коротким непомеченным стебельком, присоединяемым слева к каждому из экзогенных со­ стояний. Так, схема

Рис. 16

представляет план, в котором деятель осуществляет (с помощью экзогенного условия S4) действие А₂, достигая состояния S₂ , кото­рое (совместно с экзогенными условиями S₁, S₃) обеспечивает возможность действия A₁, а это последнее приводит к заключи­тельному состоянию So.

Все структуры, подобные приведенной, мы называем «деревья­ми», следуя стандартному использованию этого термина в теории графов [14]. Мы здесь имеем дело с очень простым классом де­ревьев; удаление всех экзогенных S -атомов неизбежно сводит любое такое дерево к простой цепочке. Поскольку ни одна из боковых ветвей дерева не содержит А-атомов, мы можем вполне аккуратно определить порядок дерева как число действий-пред­ложений плюс число инструментальных действий и утверждать, что каждое дерево может быть задано последовательностью част­ных действий-предложений и инструментальных действий (воз­можность каждого из которых может обеспечиваться любым чис­лом экзогенных состояний), предваряемых замыслом и завершае­мых итоговым действием. Это утверждение фактически тождест­венно сделанному выше относительно цепочек, и дополнительные условия (а), (б), (в) и (г), данные для цепочек, сохраняют силу и для деревьев.

Примером дерева может послужить приводимая ниже в под­робностях последовательность, репрезентирующая «нахождение объекта X». Предположим, что главная цель Е — иметь X:

Рис. 17

(Нижнюю строку мы обозначим So). Двинемся теперь назад. Одна из концептуальных возможностей получения объекта заклю­чается в том, чтобы найти его:

Рис. 18

Символом О/ ооозначена некоторая нулевая (с точки зрения концептуализации) личность, а инструмент, названный «искателем», может представлять собой самые разнообразные инструменты или их наборы, от лопаты до водолазного колокола.

Для обеспечения возможности физического перемещения требуются два атома:

 

Рис. 19

Мы снабжаем S₁ маленьким стебельком с целью указать на то_г что Е (допустим) уже имеет доступ к Y; сильной формой доступа будет обладание (см. S₃ ниже), и мы можем предположить, что у Е есть Y (скажем, прожектор).

Для достижения S₂ потребно инструментальное действие; ве­роятнее всего, деятелю Е надо будет доставить Y к месту, где находится X:

 

Рис. 20

имволом β здесь обозначено ближайшее к X место, символом α — есто, откуда движется Е. Обратимся к спецификации обеспечи-чощих условий для направленного перемещения*:

Ргох — элемент КЗ-языка, обозначающий пространственную близость ух или более объектов. — Прим. Перев

 

Рис. 21

Рассмотрим эти состояния ло очереди. Сперва отметим, что часть условия S3, «E обладает Е», выполнена по определению, а другая часть, «Е обладает Y-qm», аналогична _S1, и это условие мы в дан ном примере полагаем экзогенным. Будем также считать, что выполнено условие S₄ (скажем, у Е имеется лодка, единственное подходящее средство для поисков пещеры близ берега подземной реки — места, где находится X.) .

В иллюстративных целях предположим, что S₅ не экзогенно и что Е вначале не располагает знанием о местонахождении Х-а (то есть о том, что X находится в β). Новые проблемы возникают в связи с условиями S₆ и S₇. Едва ли изящно было бы считать их экзогенными и полагать, что нахождение вблизи от транспорт ного средства, «искателя» и исходного (а позднее конечного) пункта типично для деятеля. Для простоты, однако, мы были бы склонны допустить, что выполнение этих условий не является проблематичным, и что деятель не столкнется с особыми затруд-нениями, собирая себе снаряжение (раз он имеет к нему доступ) или направляя свое транспортное средство в ближайшее к X- у место (если S₅ было полностью выполнено, и деятель знал, где X расположен). Поэтому мы на время отложим вопрос о том, как интегрируются S₆ и S₇ в полную диаграмму, пометив это вопро-сительными знаками на их стебельках; впоследствии эти знаки

будут сняты.

Прослеживая план еще на один шаг назад, поинтересуемся какое инструментальное действие могло бы вызвать S₅. Для того чтобы Е узнал β (X) , должна иметь место некоторая форма ментального перемещения   (mtrans) — скажем, об этом ему дол жно было сообщить какое-то другое лицо F*:

 

Рис. 23

Мы полагаем, что S 8 , S 9 и S 12 экзогенны, а достижение состояний S 10 и S 11 (хотя способы его и не указаны) не сопряжено с про­блемами, подобно тому, как это было с S 6 и S 7 . F может, вероят-о, воспользоваться одним из многих средств передачи информа-ии — если захочет. Это последнее соображение напоминает нам том, что поскольку деятелем в А 2 является F, а не Е, то для ого, чтобы возможность А 2 была обеспечена, должен иметь мес-о общественный договор:

Для этого в свою очередь, Е должен предпринять действие-предложение, некоторыми стимулами побуждая F к вступлению в договор:

 

Рис. 24

 

*

U — носитель информации, Н_* – сообщение, рассматриваемое как к опия» информации, передаваемая ее получателю без того, чтобы сама ин- формация Н покидала бы свое первоначальное местонахождение, как это им еет место при других типах trans'o в — Прим. перев.

 

 

 

Инструментальный контроль, необходимый для А₃ — (сто состояние:

 

Рис. 26

Условие S₁₄ мы полагаем экзогенным, и таким образом дерево план для разбираемого примера приобретает следующий вид

 

:

Рис. 27

 

 

Если данная диаграмма производит хаотичное впечатление. то это потому, что план как таковой может быть назван продуман­ным лишь тогда, когда все в нем детально оговорено: Е должен предложить F некие стимулы с тем, чтобы заставить его сооб­щить место р, где находится X, чтобы Е мог направить транс­портное средство Z в р и с помощью инструмента Y найти X Структурные позиции в плане могут быть заполнены различным концептуальным материалом. Выделенные курсивом глаголы от­сылают к действиям A₃, A₂, A₁, А₀, к «сердцу» (или, лучше ска­зать, «позвоночнику»?) плана. Остальные структурные компонен­ты имеют дело со знаниями об обеспечивающих условиях и о до­ступе к тем или иным объектам, с мелочами, которые должны быть выполнены, чтобы план удался, но которые при неформаль­ном обсуждении часто остаются имплицитными.

Деревья, репрезентирующие осуществление той же цели дру­гими средствами или осуществление каких-то других целей, сво­ бодно могут быть доведены до такой же или большей степени детализации, хотя концептуализирующий вполне может сократить или опустить неинтересные части любого плана. Секрет дости­жения столь большой детальности без концептуальной перегруз­ки заключается в том, что каждый фрагмент дерева строится по простым, твердо усвоенным концептуальным правилам, план же в целом конструируется путем конкатенации фрагментов.

3. Сети . Более сложные по сравнению с деревьями планы воз­никают в силу того, что существует несколько осмысленных спо­собов определить ветвящиеся структуры так, чтобы в результате возникла возможность появления циклов (петель). Для простоты восприятия мы продолжаем в дальнейшем пользоваться нефор­мальным графическим представлением структур, хотя для техни­ ческих целей предпочтителен логический формализм типа ЛИСГТ-вотации. Мы дадим обзор типов межатомных связей, упомяну­тых к настоящему моменту (а—г ), после чего перейдем к рас­ смотрению новых типов (д—з). Занимающие много места содер­жательные примеры мы будем опускать, полагаясь на способ­ность читателя домыслить их, основываясь на детальных приме­рах из предшествующих подразделов.

 

а)	Рис. 28	Предумышленное   действие   (purposive   acti­on). Действие А служит замыслу Р.
б)	Рис. 29	Каузальная связь (causal linkage). Действие А каузирует результат S, соответствующий замыслу деятеля (см. случай (н) ниже)
в)	Рис. 30	Обеспечение возможности (enablement). На­личие состояния делает возможным выпол­нение действия А (подходящим в структур­ном отношении деятелем).
г)	Рис. 31	Множественные обеспечители (multiple enab-lers) . Для того, чтобы сделать возможным действие А, необходима конъюнкция состоя­ний S1, S2, ...)•
д)	Рис. 32	Обеспечение множественных возможностей (multiple enablement). Наличие состояния S делает возможным выполнение (подходя­щим   деятелем)    каждого   из   действий   A1, А 2,...
е)	Рис. 33	Одновременное действие (concurrent acti­ons) . Деятель, имеющий замысел Р, одновре­менно предпринимает действия A1, А2,...
ж)	Рис. 34	Множественные последствия (multiple con­sequences). Действие А каузирует каждое из входящих в намерения деятеля последст­вий S1, S2, ...
з)	Рис. 35	Альтернативная каузация (alternative causa­tion) . Результирующее состояние S каузиру-ется либо действием A1, либо действием А2-

 

.

Следует заметить, что трактовка ситуации (з) логически от­лична от трактовок (г-ж) тем, что первая дизъюнктивна (либо— либо), а не конъюнктивна (и—и), как последние. Причина выбо­ра такой трактовки заключается в том, что возможность дости­жения цели альтернативными средствами важна, тогда как одновременное использование нескольких сре дств для достижения одной цели менее обычно и при необходимости может быть под­ведено под понятие «пропускания», или «пропускного режима» (см. раздел 4 ниже).

 

и) Определение. Сетью называется любая упорядоченная слева направо конкатенация связей типов (а—з), открываемая са­мым левым Р-атомом (т. е. конфигурацией типа (а) или (е)) и завершаемая одним или несколькими из самых правых S -ато-мов (то есть конфигурациями типа (б), (ж) или (з)). Замечание. Левосторонние связи в сети могут отсутство­вать только у Р-атома, а также у экзогенных S -атомов, если таковые имеются. Правосторонние связи могут отсутствовать только у конечного S -атома (атомов). Все А-атомы должны быть как лево-, так и правосторонне связанными. Простыми примерами сетей могут послужить следующие:

 

Рис. 36	Деятель добивается двух состоя­ний, относящихся к некоторому одному замыслу, путем одновре­менных действий.
Рис. 37	Деятель обеспе ч ивает возможность действия А 0 (ведущего к конеч­ной цели So) путем одновремен­ных действий A1 и А2, вызываю­ щих состояния S1 и S2 соответст­ венно.
Рис. 38	Деятель каузирует состояние S1 (обеспечивающее возможность действия Ао, которое в свою оче­редь каузирует So) либо посредст­вом действия А], либо посредством действия А2

 

В последнем примере заключено очевидное логическое затруд­нение. Петля явно открывается одновременными действиями (ти п(е)), а заключается альтернативной каузацией (тип(з)). Сопроводительный текст уточняет, что предпринимается либо A 1 , либо А 2 , но не оба этих действия одновременно. Такое понима­ние опирается на следующую

к) Договоренность. Петли, в которых некоторый S -атом имеет более одной левосторонней связи (тип (з)) должны рассматри­ваться как представления альтернативных путей к цели вне зависимости от возможности усмотреть левее какие-либо од­новременные пути.

Заметим, что петли, в которых более одной левосторонней свя­зи имеет тот или иной А-атом (тип (г)), безусловно, остаются представлениями именно одновременных путей.

Теперь мы можем вернуться к одному из вопросов, оставлен­ных открытыми в предыдущем разделе. А именно, обсуждая при­мер с нахождением предмета X, мы не выяснили, как репрезен­тировать достижение некоторых состояний, не являющихся экзо­генными и не входящих в главную цепочку. Одно из таких состо­яний, описываемое атомом S 6 , предполагает пространственную близость деятеля, транспортного средства, инструмента-«искате-ля» и исходного пункта, откуда деятель отправляется на поиски. Сетевая репрезентация позволяет с легкостью инкорпорировать S 6 путем введения нового действия А 4 , которым S 6 каузируется. План с опущенными экзогенными и другими проблематичными S -атомамн, выглядит при этом так:

 

Рас . 39

Можно сформулировать утверждение, согласно которому лю­бой сети может быть поставлена в соответствие некоторая реду­цированная сеть из одних лишь А-атомов, предваряемых Р-ато-мом и ведущих к одному или нескольким S -атомам; заниматься этим здесь мы, однако, не будем.

Для расширения множества возможностей, покрываемых сете образными структурами, представляются потенциально полезны­ми несколько дополнительных типов связей.  Четыре из них мы определим здесь, а еще два — в разделе 4.

 

л)	Рис. 40	Каузальная блокировка (causal blockage). Намеренное действие А предотвращает ре­зультат S.
м)	Рис. 41	Вчинение помех (vitiation) . Наличие состоя­ния затрудняет осуществление   действия   А.
н)	Рис. 42	Неизбежное последствие (unavoidable conse­ quence). Действие А вызывает результат S, не входящий в замысел деятеля.
о)	Рис. 43	Неизбежная блокировка (unavoidable blo­ckage). Действие А против желания деятеля предотвращает результат S.

 

Эти последние четыре типа не должны бы вообще-то встре­чаться в идеализированных представлениях планов, осуществляе­мых под контролем какого-либо одного деятеля (и его агентов). В обычных условиях никто не будет представлять деятеля рас­страивающим свои собственные замыслы, за исключением слу­чаев невротического поведения и измененных состояний сознания. Введение указанных типов объясняется в первую очередь тем, что их расширенные варианты будут полезны для следующего раздела.

4. Пропускной режим . Пропускной режим, или пропуска­ние*, — это тип обеспечения возможности, несколько более утон­ченный по сравнению с разбиравшимися выше. Некоторое состоя­ние может не столько в принципе позволять тому или иному дей­ствию осуществиться, сколько определять, может ли то или иное действие приводить к некоторому определенному результату. Мы называем такую ситуацию «пропусканием», метафорически апел­лируя к системам управляемых переключателей, заслонок и т. п., контролирующих движение воды, электротока или локомотивов. Мы репрезентируем пропускной режим, изображая S -атом касаю­щимся каузальной связи А— S (тип (б)). Существуют две основ­ные возможности, позитивный и негативный пропускной режим.

* В оригинале используется термин gating, образованный от глагола gate в нестандартном значении "контролировать прохождение через воро- та ". — Прим. Перев

 

п)	Рис. 44	Позитивный пропускной режим (positive gating). Наличие состояния S 2 обеспечива­ет для действия А возможность вести к со­стоянию S 1 . (В отсутствие S 2 А могло бы произойти, но оно не привело бы к S 1 ).
р)	Рис. 45	Негативный пропускной режим (negative ga­ ting). Наличие состояния S2 исключает для действия А возможность вести к состоянию S 1 . (В отсутствие S2 А могло бы произойти и привело бы к S 1 ).

Несколько примеров помогут продемонстрировать, как поня­тие пропускного режима применяется к концептуальным струк­ турам. Во многих планах мы обнаруживаем, что предполагаемая деятельность заранее координируется с облегчающими ее услови­ями. Когда грабители при налете на банк оставляют снаружи со­ общника за рулем автомобиля с работающим мотором, то это по­зволяет такому действию, как выход налетчиков из помещения банка, каузировать такое состояние, как успешное исчезновение с места преступления. Типичная простая структура с пропуск­ным режимом могла бы выглядеть следующим образом:

 

Рис. 46

Деятель предпринимает действие А 1 для достижения состояния S 1 с тем, чтобы при осуществлении действия А 0 , это последнее привело бы его к цели S 0

 

Иногда понятие пропускного режима представляется приме­нимым несмотря даже на то, что имеется лишь одно действие, а не два, как в только что приведенной структуре. Способ или мас­терство осуществления действия могут допустить или не допус­тить достижения намеченной цели. Таким образом, мы вводим понятие самопропускания (self-gating) :

 

Рис. 47

Действие А (обычно) каузирует состо­ яние S 1 , необходимое для достижения цели S 0 - Без такой нотации можно было бы обойтись, если бы не те слу­ чаи, когда пропускающее условие S 1 проблематично — например, когда оно само зависит от еще одного пропускающего условия, достигаемого другим действием (скажем, обучением ремеслу, не­ обходимому для успешного осуществления А).

 

Возвращаясь к вызывающим затруднения аспектам примера из раздела 2, можно теперь отметить, что в случае S₇ мы имеем дело скорее с примером самопропускания, чем с простым обеспе­чением возможности для действия A₁.

 

Рис. 48

Деятель мог бы достичь цели S1, если бы стремление к достижению цели So путем действия А0 не блокировало бы с неизбеж­ностью S1.

 

Негативный пропускной режим может предположительно сло­ житься только в планах деятеля, имеющего двойную цель, когда преследование одной цели как следствие неизбежно блокирует до­ стижение другой. Типичная простая структура подобного рода такова:

Такого рода структура часто возникает в случаях выбора и кон-фликта.

Ясно, что добавление к множеству структурных отношений (к типам (л—о)) также пропускного режима, существенно увеличи­вает вероятные трудности структурного характера. Получающие­ся в результате конфигурации атомов не покрываются стандарт­ной математической теорией графов. За неимением лучшего тер­мина мы в рабочем порядке назовем их лабиринтами, однако никаких попыток исследовать их абстрактные математические свойства предпринимать не будем.

Теперь мы вполне подготовлены к тому, чтобы обсудить сле­ дующий уровень в иерархии систем убеждений.

Д. ОТ ПЛАНОВ К ТЕМАМ

Представляя читателю различные типы планов, мы последова­ тельно выдерживали одностороннюю ориентацию, сосредоточив внимание на главном деятеле. В тех случаях, когда в планах фигурировали агенты, они, приняв однажды предложение главно­го деятеля, становились частью его плана и не пользовались ни­какой автономией. Никакие другие деятели, могущие поддержать или расстроить планы главного деятеля, в рассмотрение пока что не вводились.

Но, конечно, убеждения относительно социальной действи­ тельности должны включать в себя некоторый круг тем . отража­ющих межличностные отношения сотрудничества и соперничест­ву Нам хотелось бы разработать их таксономию, построенную на основании структурных средств, которые были введены в преды­дущем разделе. В качестве первого шага полезно задаться следую­щим вопросом: как может проявиться взаимозависимость само­стоятельных целей двух деятелей? Ответ, как представляется, предусматривает три возможности: взаимозависимость вытекает из роли, выполняемой одним деятелем в планах другого; из отно­шения одного деятеля к замыслам или деятельности другого; или, наконец, из возможностей одного деятеля способствовать или пре­пятствовать достижению результатов, к которым стремится дру­гой деятель. Сочетание этих трех переменных определяет своеоб­разие каждой темы. Мы рассмотрим переменные по порядку, а затем обсудим таксономию, задаваемую различными их комби­нациями.

1. Роль в чужом плане. Существуют по меньшей мере три ситуации, в которых деятель может играть некую роль в плане другого деятеля Е: F может быть агентом Е; он может быть во­влечен в план Е как предмет устремлений (goal object) послед­него (например, целью Е может быть нанести ущерб F или по­мочь ему); или же F может быть заинтересованной стороной (in­terested party), каким-то иным образом непосредственно затра­гиваемой при осуществлении плана Е.

Нам будет нужна система нотации, в которую вписывались бы перечисленные возможности. Для обозначения темы мы будем пользоваться буквой Т (при необходимости с индексами), разме­щаемой слева от фигурной скобки, справа от которой приводятся планы Е и F соответственно. Каждый из них представлен боль­шим квадратом или прямоугольником (символ для плана) таким образом, чтобы впоследствии в эту схему могли быть внесены де­тали взаимоотношении между планами:

 

Укажем теперь способ, которым вводятся указанные три ро­левых отношения.

а) Агент. До настоящего времени мы обозначали состояние, в котором F является агентом Е при выполнении действия А, КЗ-диаграммой следующего вида:

 

При использовании тематической нотации мы всегда в состоянии указать, кто является агентом, поэтому в ней сохраняется только та часть диаграммы, которая расположена справа от тройной стрелки: agent (E; А).

Иногда мы будем обращаться к случаям, в которых то обстоя­тельство, что F — агент Е, является экзогенным по отношению к тому или иному конкретному плану. Такая ситуация складывает­ся в условиях продолжающихся семейных или профессиональных отношений, а также в дружбе. Обе стороны при этом заранее уве­рены в своей возможности обратиться к агенту, что отличает дан­ную ситуацию от ad Ьос'ового социального торга, в котором Е встречается с F лишь ради выполнения плана М.

б)    Предмет устремлений. Наиболее обычный способ, которымдеятель F включается в план Е как предмет устремлений последнего, заключается в том, что F является деятелем в составе So, то есть в замысел Е входит, чтобы F был счастлив, вознагражден, мертв, унижен и т. п. На время мы отвлекаемся от различий между этими возможностями и просто ставим помету goalob (E; So) справа от обозначающего план F квадрата в записи темы.

в)    Заинтересованная сторона. Не являясь ни агентом, ни предметом устремлений Е, F может оказаться «заинтересованной стороной» по отношению к планам Е несколькими разными способами. Предметы, используемые Е в его инструментальных действиях или в завершающем действии в составе его плана, могут фигурировать также и в планах F, как это бывает при соревновании за скудные ресурсы. Или план Е может вызвать в качестве непреднамеренных следствий некоторые состояния и/пли чувства, значимые для F (например, деятельность Е может беспокоить F или открывать для него неожиданные перспективы и т. д.). Третья возможность заключается в том, что F может предвосхитить деятельность Е и выбранные им в качестве целей состояния и пожелать действовать сам с тем, чтобы помочь или помешать Е.

Эти несколько альтернатив имеют на тематическом уровне раз­личные следствия и заслуживают детальной репрезентации. Один нотационный прием заключается в указании атома (атомов) в плане Е, по отношению к которым F является заинтересованной стороной. Таким образом, если F затрагивается действием А_]? предпринимаемым Е, мы делаем в плане F помету intpar (E; Aj); е сли F озабочен замыслом Е, мы пишем в плане intpar (E; Р) и так далее. Еще одно нотационное различие указывает на то, яв­ляется ли заинтересованность данной стороны экзогенной или же она оформляется вследствие выполнения рассматриваемого плана. В первом случае помета «intpar» размещается слева от символа плана, во втором — сверху от этого символа; аналогичная нота­ция используется для агентности.

2. Отношение к чужому плану  (в целом или к его частям).

Отношение деятеля F к связям, вовлекающим его в план Е, мо­жет варьировать в широких пределах; в первом приближении можно полагать, что это отношение бывает либо положительным, либо отрицательным.

Агенту может нравиться его роль — потому, что он получает внутреннее удовлетворение, или потому, что вознаграждение за ее выполнение более чем достаточно для компенсации ее негативных аспектов; с другой стороны, агент может не любить свою роль— потому, что ее выполнение поддерживается одними лишь угроза­ми, или потому, что вознаграждение недостаточно и роль исполня­ется лишь в силу того, что расторжение общественного договора обходится слишком дорого. Первый случай мы обозначим agent⁴", второй — agent^-.

Деятель, являющийся предметом устремлений другого деяте­ля, может быть доволен, поскольку сам желает помощи или люб­ви, которыми его намерен одарить другой деятель; с другой сторо­ны, он может служить мишенью неприязненной аффектации или же являющееся целью другого деятеля состояние может быть для него явно негативным. Первую возможность мы обозначим goa-ilob⁺, вторую — goalob^-.

Заинтересованная сторона может иметь шансы на извлечение выгоды из деятельности другого деятеля или быть как-либо иначе позитивно заинтересована в деятельности последнего; с другой стороны, могут иметься шансы пострадать от такой деятельности шли же может наличествовать незаинтересованность в ней. Первое мы обозначаем intpar ⁺ , второе — intpar^-.

3. Способность облегчать выполнение чужого плана или ме­шать ему. Существует несколько способов, позволяющих деятелю повлиять на выполнение чужого плана. В общих чертах они па­раллельны тем способам, которые позволяют деятелю влиять на выполнение своего собственного плана, хотя спектр возможностей здесь шире, поскольку мы должны учесть действия, умышленно препятствующие другим действиям, — аспект, не присущий (обыч­но) самовлиянию.

Две основные категории развиваются на основе понятий агент­ности и инструментального контроля.

а)    Искажение отношения агентности. Когда F является агентом Е в некотором плане последнего (или во всех его планах), то F обычно бывает в состоянии сорвать план, выполняя свои действия никудышным образом. В качестве более радикального шага он может поставить крест на своем задании, разорвав общественный договор. Эти возможности конечно, становятся более существенными при условии agent", когда у F имеются мотивы для того, чтобы воспрепятствовать выполнению плана. Такое воспрепятствование не входит в число реальных возможностей, находящихся в распоряжении агента, лишь тогда, когда он рассматривается как фигура более или менее беспомощная — либо в силу физических ограничений, либо потому, что имеется достаточно серьезная угроза, полностью удерживающая его от любой попытки проявления несогласия. С другой стороны, может статься, что F будет делать больше, чем положено ему как агенту, что он будет из кожи вон лезть, чтобы ускорить выполнение плана Е. Такое положение дел можно представить себе при условии- agent⁺, особенно если взаимодействие отмечено и другими позитивными чертами (то есть intpar+ и goalob+) .

б)    Автономное инструментальное действие. При наличии отношений intpar или goalob у F может иметься достаточно оснований для вмешательства в план Е. Соответствующие случаи будут представляться всякий раз, когда F участвует в инструментальном действии (действиях), способствующих или препятствующих сложению условий для действий другого деятеля. Вмешательство- может включать передачу информации, предоставление продовольствия, уничтожение мостов, подкуп агентов с целью сорвать выполнение приказов и т. д., и т. п. Весь план F на деле может сводиться к тому, чтобы действиями такого рода помочь осуществлению плана Е или предотвратить его осуществление.

в)    Нотация. Во всех случаях, когда имеется возможность повлиять на реализацию чужого плана, мы условимся обозначать атом или атомы, потенциально подверженные влиянию. Такие атомы изображаются внутри прямоугольника, который репрезентирует план подвергающегося влиянию деятеля, и левосторонне связываются с соответствующими атомами в прямоугольнике, репрезентирующем план влияющего деятеля. Наиболее обычными формами связей будут каузальная связь и каузальная блокировка, хотя в принципе могут встретиться любые из означенных в предыдущем разделе отношений.

Допустим, в качестве простой иллюстрации, что действие А', деятеля F блокирует достижение состояния Sj в плане Е (Sj, скажем, является условием, обеспечивающим пространственную бли­зость между Е и некоторым объектом, необходимым ему для дальнейшего действия A_k; деятель F пе заинтересован в том, что­бы Е предпринимал это дальнейшее действие, и поэтому предпри­нимает действие Ai', чтобы держать критически важный объект вне досягаемости Е — допустим, прячет его). Это репрезентирует­ся нижеследующей схемой, которая отображает также то обстоя­тельство, что Е приобретает негативную заинтересованность в блокировке действия А i' .

 

Рис. 51

 

 

Необходимо отметить, что мы не расписываем полностью структуры М(Е) или М' (F). тематическом уровне структур­ной абстракции необходимо репрезентировать только связи меж­ду планами, а не планы как таковые, точно так же, как на уров­не планов необходимо репрезентировать только связи между ато­мами, а не сами атомы.

Конечно, более низкие уровни с их большей детальностью по­тенциально доступны в каждом данном случае для системы убеж­дений, однако значительная часть концептуальной обработки на каждом уровне абстракции происходит без обращения к нижним уровням.

Если бы структура каждого плана была расписана в деталях, мы получили бы большую молекулу-план с двумя автономными источниками замыслов. Каждая тема является этаким «двухголо­вым монстром». Концептуальная природа тем чрезвычайно отлич­на от природы планов в силу наличия таких связей, которые пе­ресекают границы автономии отдельных деятелей, изменяя ре­зультат (результаты) деятельности.

Интересны специальные случаи, характеризуемые наличием «внутри» одного и того же деятеля двух источников автономии, как это бывает при раздвоении личности или просто при наличии противоречия между сознательными и бессознательными замыслами, или, скажем, при сосуществовании различных фракций внут­ри единой политической системы. Может статься и так, что не­который деятель, излагая другому деятелю свой замысел, имеет в то же время совершенно иной замысел, скрытый от посторон­него взгляда. В теме, представляющей последний случай, взаимо­действовали бы три плана. Хотя примеры такого типа в этой работе нас занимать не будут, заметим, что все они могут быть репрезентированы с использованием нотации из данного раздела. Это же относится к случаям, в которых фигурируют три или бо­лее автономных деятелей.

4. Таксономия тем. В предыдущем разделе мы сконцентриро­вались на позиции F по отношению к Е. Само собою разумеется, что и Е одновременно может занимать любую из возможных по­зиций по отношению к F. Допустив свободное варьирование всех трех разобранных выше факторов, определяющих отношение одного деятеля к другому, можно породить великое множество тем. Если мы также примем во внимание то обстоятельство, что в некоторых случаях темы могут различаться в силу содержатель­ных — в дополнение к структурным — взаимоотношений между планами, то набор тем увеличится еще больше. Для того, чтобы получить обозримую таксономию, в этом обширном наборе необ­ходимо выделить какие-то подразделения.

Ниже мы даем иллюстративный пример, показывающий, как может члениться множество типов тем. Это членение не претен­дует на то, чтобы быть окончательным или исчерпывающим — мы всего лишь высказываем предположение относительно возможной формы, которую могла бы иметь таксономия. Вопрос о том, какую форму она принимает в каждой конкретной системе убеждений,— это вопрос эмпирический, и надо заметить, что любая таксономи­ческая схема будет по необходимости меняться при переходе от одной системы убеждений к другой (хотя некоторые тематические понятия, как мы надеемся показать в ведущемся нами в настоя­щее время исследовании, вероятно могут быть обнаружены весьма во многих системах убеждений). Одна из функций, которые мо­жет выполнять таксономия тем в системе убеждений, заключается в том, что она позволяет «упаковать» множество деталей, поль­зуясь небольшим количеством «этикеток».

Основные параметры, задающие нашу таксономию, таковы: отсутствие, наличие одностороннего или наличие обоюдного нега­тивного отношения к чужому плану; отсутствие, наличие односто­роннего или наличие обоюдного влияния на реализацию чужого плана. Наложение этих двух параметров, каждый из которых принимает три значения, определяет девять клеток Таблицы  1.

Таблица 1 Таксономия тем

 

Чувства по    отношению к  чужому  плану	Характер влияния
	Влияние отсутствует	Одностороннее влияние	Двустороннее влияние
Негативных нет; возможны позитивные Односторонне негативные Обоюдно нега­тивные	Восхищение (Т5)  Отчуждение (а Также  Сво­бода) (Т10)    Взаимный антагонизм	(Ti)   Приверженность (Т2) Признательность (Т6)  Измена (Т7) Победа     (а так­же Униждние) (Т8) Хосдодство (Т11)     Угнетение     (а также    Правопоря­док)	(Т3)  Сотрудниче­ ство (Т4) Любовь (Т 9) Восстание (Т12) Конфликт

В каждой из этих клеток помещается по меньшей мере одно название темы; наличие в клетке более чем одного названия ука­зывает на то, что содержательное варьирование или варьирование структурных отношений формирует различные темы.

Еще раз подчеркнем, что таксономическая схема задумана как предположительная, а отнюдь не исчерпывающая. Названия тем не обязательно идеальны. В диаграммах, иллюстрирующих типы тем (на диаграммы указывает индекс при символе Т в Табли­це!), мы будем использовать максимально наглядную нотацию, хотя бы она и не являлась единственно возможной. От вопроса о том, где точно проходит концептуальная граница каждой из тем, мы в настоящей работе дипломатично уклонимся, объявив его предметом_ддльнейших детальных исследований.

а) Восхищение. (Admiration) . Когда деятель F испытывает положительные чувства по отношению к деятельности Е, не имея ни малейшей возможности как-либо повлиять на нее, мы можем говорить о теме «Восхищение». Если он намеревается развернуть свою деятельность таким образом, что это позволит нам обосно­ванно говорить о двух соотнесенных друг с другом планах, то эта деятельность предположительно будет замыкаться в кругу выра­жения восхищения. Он, например, может выражать свое восхи­щение третьему лицу или, будучи поклонником спортивной команды, болеть за нее на стадионе.

Тематическая диаграмма в данном случае столь проста и бед- -на деталями, что мы ее опускаем.

б) Приверженности (Devotion) . Эта тема совпадает с темой «Восхищение», за тем исключением, что F имеет возможность от­ крыто оказать Е помощь, причем он может делать это неодно­кратно. Тема «Приверженность» может быть представлена сле­дующим образом (квадраты по необходимости вытянуты в прямо­угольники; пунктирные линии указывают на наличие других структурных связей, которые пе уточняются):

Рис. 52

 

 

В этой диаграмме говорится о том, что замысел Р', который име­ет F, заключается в оказании Е помощи в осуществлении Р, то есть F является стороной, положительно заинтересованной в по­ лучении результата So. F планирует множество альтернативных действий А', каузально связанных с обеспечивающими состояни­ями S, ведущими в конечном счете к завершающему состоянию So. Множество действий А', тем самым, ведет к реализации So', состояния приверженности деятеля F деятелю Е.

в) Признательность) (Appreciation). В этой теме F столь хоро-  _ шо выполняет функции  агента Е, что  Е  прилагает все усилия к тому, чтобы вознаградить F в гораздо большей степени, чем это предполагают условия агентности:

Рис. 53

 

  Эту диаграмму характеризуют следующие признаки: у Е имеется цель So, по отношению к которой действие Aj является инстру­ментальным. Деятель F по отношению к этому действию явля­ется агентом, и Е настолько доволен им, что предпринимает дей­ствие А, которое в конечном счете помогает F в достижении неко­торой другой цели So'. Тем самым реализуется So* — состояние признательности деятеля Е деятелю F. (Не исключено, что дей­ствие А могло бы быть представлено в виде множества альтерна­тив, как в теме «Приверженность», но нам не хотелось бы загро­мождать диаграмму.)

Между прочим, на приведенной диаграмме (и на некоторых из тех, что последуют ниже), деятельность F по выполнению А не отражена в прямоугольнике для плана F со всей эксплицптно-стью. Это объясняется тем, что F действует как агент Е, а не в порядке осуществления своего собственного плана. Принятые на­ми правила построения планов позволяют агенту как бы погло­щаться молекулой другого деятеля.

г) Сотрудничество При сотрудничестве — по крайней мере, в случае одного из наиболее привычных его вариантов — имеет место совпадение интересов двух деятелей в достижении одной и той же цели (еще одна возможность — взаимный интерес в отношении некоторой пары целей), и каждый из деятелей при этом добровольно помогает другому в достижении общей цели (или каждой из целей, в которых они взаимно заинтересованы). Общая цель не обязана быть конечной в планах сотрудничающих деятелей. Может быть так, что некоторое состояние в равной мере позволяет каждому из них в дальнейшем идти своим путем к различным конечным целям. Если в обычных условиях деятели соперничают, подобная структура будет служить иллюстрацией феномена «с кем только не поведешься», то есть временного и неожиданного сближения интересов. Более обычна такая ситуация сотрудничества, при которой деятели были дружелюбно настроены друг к другу, сотрудничали ранее или предварительно вступили друг с другом в отношения агентности. Приводимая ниже диаграмма для Т₃ отражает простую разновидность сотрудничества, складывающегося в силу взаимной заинтересованности в достижении общей конечной цели (рис. 54).

Подробно остановившись на немногих темах, мы пройдемся по некоторым из числа оставшихся кратко, полагаясь на экспли-кационные возможности тематических диаграмм.

д)    Любовь. Два партнера разделяют сдвоенную общую цель: счастье для себя и для другого (рис. 55).

е)    Отчуждение (Alienation) . Деятель F негативно заинтересован в осуществлении одной или нескольких целей Е и желает

 

 

Рис. 54

 

 

Рис. 55

 

Рис. 56

предотвратить их осуществление, но не имеет для этого никаких средств (рис. 56: отсутствие пунктирной линии в нижней части диаграммы означает неспособность F реализовать свой замысел). Интересно отметить, что название этой темы, «отчуждение», применимо лишь постольку, поскольку принимается точка зрения F. Если концептуализирующий примет точку зрения Е, то есть деятеля, который волен делать все, что ему заблагорассудит­ся, не опасаясь вмешательства со стороны тех, кому его действия не нравятся, то более подходящим названием может быть «сво­ бода». Для асимметричных тем вообще характерно, что они за­служивают различных названий с точки зрения различных деяте­лей, а в заключительном разделе главы мы рассматриваем взгля­ды познающего на то, какие деятели в его системе убеждений представляются характерными для определенных тем, — нюанс, который здесь, при нейтральной трактовке тем, опускается.

ж) Измена (Ве t гауа l ). Деятель F, открыто согласившийся слу­ жить агентом Е в действии А], по некоторой причине столь нега­тивно настроен к этой своей роли, что вместо А] предпринимает подрывное действие А]', не позволяя Е реализовать его замысел.

 

Рас. 57

з) Победа. Предыдущая тема может быть слегка модифициро вана путем изменения ролевой характеристики F: пусть он будет не агентом, а негативно заинтересованной стороной и объектом негативных устремлений. То есть, цель Е заключается в том, чтобы каким-то образом нанести F ущерб или приобрести контроль над ним, однако F удается расстроить этот план. Превентивные действия А' со стороны F мы в общих чертах изображаем как альтернативные, чтобы подчеркнуть то обстоятельство, что F может быть связан в своих действиях определенными обязатель ствами (рис.58). В случае этой темы название «победа» применимо, конечно, лишь с точки зрения F. С точки зрения Е более подходящим было бы что-то вроде «унижения».                     

и) Господство ( Dominance ). Существенно иной тематический оттенок возникает, когда мы рассматриваем случай, в котором деятель, негативно относящийся к плану другого деятеля, оказы­вается остановлен в реализации своего замысла, а не останавли­вает противника (рис. 59).

Рис. 58

 

 

Рис. 59

к) Восстание (Rebellion). Этот термин на тематическом уров­не означает борьбу, которая может последовать за темой «Господ­ ство», если слабейшей стороне удастся мобилизовать достаточно ресурсов для того, чтобы отчасти приостановить сильнейшего. (Спо­ собность тем связно следовать друг за другом дает основание для выделения следующего уровня структурной абстракции — уровня сценариев, разбираемого в следующем разделе; см. рис. 60). В приведенном виде эта тема приписывает пострадавшей стороне F довольно ограниченную цель предотвращения господства Е. Естественное расширение этой скромной темы заключалось бы в том, что F выработал бы дальнейшую цель — сделать так, чтобы Е претерпел ущерб, а Е, в свою очередь, от простой установки на формальный контроль эволюционировал бы к карательной поли­тике (ср. тему «Конфликт» ниже).

л) Взаимный Антагонизм. Обе стороны резко не одобряют деятельность друг друга, но ни одна из них не имеет возможно-

 

 

Рис. 60

стей для превентивного влияния на другую. Тематическая диаграм­ма при этом выглядит успокаивающе (рис. 61):

 

Puc. 61

м) Угнетение (Oppression). Этот термин, как представляется, используется для отсылки к темам, в которых полное господство сопровождается негативными чувствами со стороны господствую­щего по отношению к объекту осуществления господства.

Т₁₁:  (Модификация T₈; например, к плану Е добавляется intpar^- (F;S₀)).

н) Конфликт. В теме, соответствующей всеобъемлющему кон­фликту, обе стороны стремятся нанести ущерб противнику и из­бежать ущерба для себя. Если силы примерно равны, то ни пол­ный успех, ни полная неудача какой-либо из сторон места не име­ют. Для репрезентации этого требуется довольно сложная тема­тическая диаграмма (рис. 62).

Этот пример завершает нашу иллюстративную таксономию тем. Вполне вероятно, что в дальнейшем может возникнуть необходи­мость пересмотреть нотацию с целью сделать ее более аккуратной и точной; в настоящий момент, однако, уместно перейти к следую­щему уровню структурной абстракции.

 

Рис. 62

Е. ОТ ТЕМ К СЦЕНАРИЯМ

Темами кодируются часто повторяющиеся, даже, может быть, стилизованные структуры взаимодействий между индивидуумами, организациями или государствами. Достаточно широко распро­страненные темы знакомы каждому взрослому человеку в силу того, что ему непосредственно или в символической форме прихо­ дилось иметь дело со множеством специфических содержательных примеров, воплощающих в себе конкретные тематические после­довательности. Некоторые из тематических взаимодействий (на­пример, «Конфликт») могут складываться между многими деяте­лями, а также возникать между одними и теми же деятелями по многу раз. В различных системах убеждений в качестве типич­ ных участников подобных тем могут рассматриваться различные деятели, не исключено и варьирование второстепенных структур­ ных деталей, однако вряд ли можно сомневаться в том, что суще­ствует обширный репертуар тем, разделяемых практически все­ми системами убеждений.

Различные системы могут расходиться в том, какие тематиче­ ские структуры они относят к числу менее распространенных, но 'гораздо важнее расхождения во взглядах на. связь тем между собой. Темы улавливают то, что можно было бы назвать_ «дина­ микой преходящего» — имеются в виду отношения, длящиеся лишь до тех пор, пока выполняются соответствующие планы. После завершения единичной реализации темы ее реализаций в даль­нейшем возможны лишь в том случае, если не меняются отно­шения между деятелями. Часто, однако, можно заранее предви­деть, что как следствие однократной или неоднократной реализа­ ции темы произойдет изменение отношений между деятелями, и возникнет новая тема.

Существуют разнообразные приемлемые возможности следова­ ния тем друг за другом, конституирующие долговременную дина­ мику, которая доступна пониманию системы убеждений. Различ­ные системы убеждений будут в общем случае предполагать раз­ личные тематические последовательности, или сценарии. Мы приведем небольшое количество простых иллюстративных сцена­риев, включая генеральный сценарий холодной войны.

Для построения сценариев из тем мы будем использовать про­стую нотацию. Предположим, например, что за темой «Господ­ство»   (Т₈)  следует тема «Восстание»   (Т₉). Мы пишем:

Т₈(Е; F)T₉(E; F).

Деятели указываются в скобках для уточнения, поскольку всегда существует возможность вовлечения в сценарий более чем двух участников. Так, мы можем построить сценарий, в котором гос­подство Е над F вызывает к жизни тему, в которой F господству­ет над G — хорошо знакомый пример формирования вассальной иерархии (pecking-order) :

T₈( E;F)T₈(F;G).

Стрелка — по сути дела, само понятие сценария — предназна­чена для применения только тогда, когда следующие друг за дру­ гом темы связаны между собой; случайные или произвольные последовательности не удовлетворяют этому условию. Сказать, что в сценарии одна тема каузирует другую, означало бы излишне заузить формулировку, хотя основная идея и передавалась бы при этом верно. М ы пр едпочитаем выражаться следующим обра­зом: в случае сценария следование одной темы за другой обуслов­лено природой соответствующих социальных или психологических сил. Сценарий — это последовательность, которая, что называется, «соответствует ходу вещей» или, если воспользоваться более цве­тистым оборотом, «развертывается подобно свитку». Между пред­ ставлением о строгости и точности, привносимым обозначением «» и весьма двусмысленным и по-восточному неопределенным характером приведенной формулировки нет противоречия. Нас занимает то, как соотносятся с формальной логикой когнитивные репрезентации, а не реальные события. Возможно (на самом деле так оно и есть), что некоторая система убеждений исходит из неизбежности той или иной тематической последовательности и при этом ни в коей мере не позволяет толково объяснить, не гово­ря уже о научной строгости, какие факторы действительности от­ветственны за такое, а не какое-либо иное развитие событий.

Многие идеологические, националистические и/или идеалисти­ ческие сценарии постулируют драматические переходы от темы к

теме, поддерживаемые безосновательными метафорами и эфемер­ными мотивационными построениями. Примерами могут послу­жить «война, которая покончит со всеми войнами», «теория до­мино» и т. д. Немало других примеров может быть приведено из области воспитания детей, пенитенциарной практики и т. д.

1. Простые сценарии. Когда мы пишем T₁ (E; F), то должна иметься определенная договоренность, позволяющая определить, какой деятель выполняет какую роль; в асимметричных темах, какова T_i, T_i(E;F) будет отличаться от T₁(F;E). На уровне собственно сценария системе безразлично содержательное запол­нение ролей; но, конечно, цельная функционирующая система убеждений должна быть в состоянии пересекать границы струк­турных уровней. Такая система будет содержать список тем T₁, Т₂, ...Ti, ..., в каждой из которых будут указаны «первый деятель» и «второй деятель» (скажем, «верхний» и «нижний» на наших тематических диаграммах). Тогда обозначение Ti (E;F) будет от­носиться к i -ой теме, в которой Е выполняет роль первого, а F —второго деятеля. При наличии тем с более чем двумя деяте­лями (совершенно естественная возможность, которую мы в дан­ной работе не исследовали) эта простая нотация может быть оче­видным образом расширена.

Простые сценарии могут быть заданы одним переходом Т _i—>-Т_j или цепочкой переходов T_i —> T_j—>T_k. Перечислим несколько при­меров такого рода, используя введенные выше темы. Подобно тому, как это было сделано с темами, сценариям могут быть да­ны предположительные названия.

а)    Расцветание (Blossoming). Тема «Любовь» часто вырастает из менее интенсивных и возмол;но не отмеченных взаимностью отношений, каковы «Преданность» (T₁), «Восхищение» (Тг) и «Сотрудничество» (Тз). Фиксируя только один переход, мы можем получить, например, следующее:

Т ₄(Е; F)—> Т₄(Е; F).

б)   Отступничество (Turncoat). Агент, в прошлом преданный некоторому деятелю, может по той или иной причине совершить измену:

Т ₁(Е; F)—>T₆(E; F).

в)    Конец медового месяца. Еще один широко распространенный сценарий — умирание любви. Вставив между «Любовью» и обоюдным «Конфликтом» «Восстание» одного из партнеров как промежуточную стадию, можно получить:

Т₄(Е; F) —>T₈(E; F) —> Т₁₂(Е; F).

Заметим, что этот сценарий, как и два предыдущих, характери­зуется тем, что переходы осуществляются между соседними клет­ками Таблицы 1. Это вполне понятно, поскольку при каждом из таких переходов меняется лишь один из задающих таксономию параметров, тогда как остальные остаются без изменений.

г) М етамдрфоза ( The Worm Turns). Еще одна возможность — это перемена ролей в рамках одной темы. Так, например, может оказаться, что меняются местами стороны в теме «Господство»:

Т₈(Е; F)—> T₈(F; E).

д)_Реворлюция. Она. может рассматриваться как расширенный сценарий, в рамках которого шаг за шагом переворачиваются от­ношения «Господства» и «Подчинения». Сперва вспыхивает «Вос­стание», затем развивается полномасштабный «Конфликт», за которым следует «Победа» подчиненной в прошлом стороны и, на­конец, оформляется новое распределение ролей:

Т₈ (Е; F) —> Т_е (Е; F)—> Т₁₂ (Е; F) —> Т₇ (F; Е) —> Т₈ (F; Е).

2. Нотация. Мы, в общем, используем ту же условную систе­му записи, которая была введена для объединения атомов в темы, несколько упростив ее, поскольку в данном случае нам не прихо­дится учитывать различие типов атомов и некоторые другие спе­циальные обстоятельства. (Деятели не указаны из соображений компактности.) а)  Следствие

T_i—> Т_j                 Тема Т] является следствием (в оговоренном

                            выше понимании) темы Т _i.

Рис. 63

б)  Множественные следствия

             За темой Ti следуют темы Tj, Тк  (и т. д.).

в виду, что во всех примерах ему принадлежит крайнее  слева место.

а) Романтический треугольник. Любовные отношения между Е и F, имеющие место одновременно с любовными отношениями между G и F, концептуализируются как неминуемо ведущие к конфликту между Е и G. начинающемуся с взаимного антаго­низма:

 

 

Рис. 69

 

Этот сценарий с очевидностью может быть дополнительно расцве­ чен путем указания на то, кто одерживает верх в конфликте, что делается при этом с любовными отношениями и т. д.

Несколько отвлекаясь, заметим, что этот хорошо известный сценарий представляет собой исключение из «принципа баланса» [15], в соответствии с которым позитивные социальные отношения должны быть транзитивными. Например, если в приведенном сценарии заменить темы любви на темы сотрудничества, то веро­ ятным будет возникновение между Е и G сотрудничества, а не соперничества.

Возникает вопрос: каким образом система убеждений строит правдоподобные сценарии? Откуда она «знает», что сотрудниче­ство транзитивно (так сказать), а романтическая любовь — нет? Один из возможных ответов заключается в том, что система учит­ся на примерах, доступных в соответствующей культуре. Если можно статистически убедиться, что сотрудничество часто имеет место на многосторонней основе, тогда как любовь — только на двусторонней, то сценарий будет строиться в соответствии с этим наблюдением. Отчасти этот ответ справедлив, однако мы подо­зреваем, что здесь действуют какие-то факторы, коренящиеся в природе концептуального содержания. Содержательные детали тематических структур могут транслироваться на сценарный уро­вень абстракции, в результате чего устройство сценария оказы­вается небезразличным к концептуальным правилам тематическо­го уровня.  (Напомним, что план строится на основании правил,

в)  Множественные предварительные условия

Рис. 65

Совместное появление тем Ti, Tj   (и   т. д.) необходимо для того, чтобы вызвать темуТк.

 

г)  Позитивный пропускной режим

Рис. 67

Появление темы Ti необходимо для того, что­ бы тема Т] вызвала тему Тк.

 

д)  Негативный пропускной режим

Рис. 66

Появление темы Ti исключает для темы Tj возможность вызвать тему Тк.

 

 

 

е)  Сценарный ансамбль

Рис. 68

Сценарий под названием ф (с индексом, если таких сценариев более одного) содержит те­ матические последовательности «подсюже-тов», открываемых темами Ti, Tj, ... (и т.д.).

 

 

3. Еще несколько сценариев. Введенную нотацию можно про­иллюстрировать разнообразными содержательными примерами. Для краткости мы будем опускать символ ф, однако следует иметь в виду, что во всех примерах ему принадлежит крайнее слева место.

а) Романтический треугольник. Любовные отношения между Е и F, имеющие место одновременно с любовными отношениями между G и F, концептуализируются как неминуемо ведущие к конфликту между Е и G, начинающемуся с взаимного антаго­низма:

 

Рис. 69

 

 

 

Этот сценарий с очевидностью может быть дополнительно расцве­чен путем указания на то, кто одерживает верх в конфликте, что делается при этом с любовными отношениями и т. д.

Несколько отвлекаясь, заметим, что этот хорошо известный сценарий представляет собой исключение из «принципа баланса» [15], в соответствии с которым позитивные социальные отношения должны быть транзитивными. Например, если в приведенном сценарии заменить темы любви на темы сотрудничества, то веро­ятным будет возникновение между Е и G сотрудничества, а не соперничества.

Возникает вопрос: каким образом система убеждений строит правдоподобные сценарии? Откуда она «знает», что сотрудниче­ство транзитивно (так сказать), а романтическая любовь — нет? Один из возможных ответов заключается в том, что система учит­ся на примерах, доступных в соответствующей культуре. Если можно статистически убедиться, что сотрудничество часто имеет место на многосторонней основе, тогда как любовь — только на двусторонней, то сценарий будет строиться в соответствии с этим наблюдением. Отчасти этот ответ справедлив, однако мы подо­зреваем, что здесь действуют какие-то факторы, коренящиеся в природе концептуального содержания. Содержательные детали тематических структур могут транслироваться на сценарный уро­вень абстракции, в результате чего устройство сценария оказы­вается небезразличным к концептуальным правилам тематическо­го уровня.  (Напомним, что план строится на основании правил, относящихся к содержательным правилам атомарного уровня.) В частности, сценарий романтического соперничества может быть обусловлен следующими соображениями: 1) очевидной невозмож­ностью гетеросексуальных отношений в каждой из комбинаторно выделяемых пар из множества трех лиц; 2) представлением о необходимости для F делить свой временной бюджет между Е и G, каждый из которых будет негодовать в связи с утратой посто­янного доступа к предмету любви; 3) испытываемой потребности в уединении, уменьшающей вероятность выполнения условия ргох, несомненно общего для всех кооперативных тем, и т. д. Ни­кто не знает, какое из нескольких соображений является в каж­ дом конкретном случае решающим, и в целом проблематика, свя­занная с влиянием содержания тем на структуру сценариев, заслуживает тщательного исследования. Основа такого исследо­ вания — вопрос о том, из каких предположений исходит система убеждений, объясняя изменения во взаимоотношениях: что, по представлениям людей, объясняет ревность, потерю и приобрете­ ние влияния, рост привлекательности и так далее. Эти проблемы «наивной психологии» весьма важны.

б) Альянс Принципу баланса соответствует сценарий, в ко­тором пара накладывающихся отношений сотрудничества ведет к «Альянсу» между сторонами, имеющими  общего противника.

Рис. 70

 

в) Спасение (Rescue). Понятие негативное пропускного режи­ ма встречается в сценариях, предполагающих «Спасение». Деятеля, которому возможное «Поражение» в борьбе с противником грозит «Угнетением», спасает некоторая третья сторона, меняющая пу­гающий результат на противоположный.

Рис. 71

Понятно, что сценариями подобного типа могут быть репре­зентированы многие хорошо известные сюжеты, которым следуют социальные или политические изменения. Поскольку сценарий находится на самом верху пирамиды абстракций, постольку в не­го инкорпорировано множество структурных деталей, и весь этот структурный каскад часто включается одним-двумя словами (как в случае приведенных выше названий сценариев). Здесь мы име­ем дело именно с тем типом тщательной упаковки концептуаль­ного материала, который существенен для наших нынешних уси­лий, направленных на построение на новых основаниях имитаци­онной модели идеологии. Теперь мы возвратимся к генеральному сценарию «холодной войны», чтобы выяснить, как его можно ис­толковать, пользуясь введенной нотацией.

4. Сценарий «холодной войны». Напомним, что    в    сценарии «холодной войны» наличествовали четыре категории деятелей: С. Коммунистические страны

F.    «Свободный мир»

G.    «Добрые американцы»

L. Либералы и деятели левого крыла.

Генеральный сценарий φ может быть сформирован следующим образом:

Имеет место борьба между «свободным миром» и коммунисти­ческими странами [T₁₂ (С; F)], которую, как считают ультрапра­вые политиканы, коммунисты в полной мере рассчитывают вести до тех пор, пока они не добьются полного контроля над миром [Т 11 (С; F)]. С точки зрения правых, либералы и левонастроенные простофили, участвующие во многих правительствах «свободного мира» [Т₈ (L;F)], — это марионетки, способствующие осуществле­нию замыслов коммунистов. Задача «добрых американцев» — про­тивостоять мягкотелым либералам и разоблачать их [T 12 (G; L)]. Правые считают, что, проявив решительность, сильная Америка способна избавить «свободный мир» от их влияния [Т5 (F; L)], а затем установить отношения сотрудничества с другими «свобод­ными» народами [Тз (G; F)] с целью блокировать коммунистиче­ские заговоры и обеспечить победу «свободного мира» [T 11 (F; С)].

Этот сценарий изображен на приводимой ниже схеме. Мотивы политических деятелей скрыты в двух левых верхних темах н могут быть выявлены путем отсылки к их детализованным струк­турам. (T 12 и Т 8 для данной структуры убеждений; эти структуры не обязательно будут в точности совпадать с обобщенными фор­мами, представленными в предыдущем разделе.) Причины, по которым система оптимистически предполагает, что ее враги бу­дут  разбиты, а друзья одержат победу, уточняются в данной  схеме в силу появления тем «Свобода» (T₅) и «Сотрудничество» (Тз). Наилучшим свидетельством превосходства данной репрезен­тации над использовавшейся ранее послужит новая имитация, но уже сейчас, на концептуальном уровне, ясно, что большим пре­имуществом новой системы является четкая кодифицированность в ней структурных связей снизу доверху, пришедшая на смену большей или меньшей произвольности.

Сценарий "холодной войны"

 

Ж. СТРУКТУРНЫЕ СВОЙСТВА СИСТЕМЫ УБЕЖДЕНИЙ

В ходе всего предшествующего изложения анализировались структурные возможности, сущности, которые могут появляться в универсуме понятий, относящихся к человеческим действиям и отношениям. За исключением нескольких беглых замечаний, мы не обращались к представлению о конкретной системе убеждений, выбирающей из множества структурных и содержательных воз­можностей некую совокупность и наделяющей эту совокупность субъективными истинностными значениями.

Мы выделяем четыре аспекта, отличающих одну систему убеж­дений от другой, или, так сказать, четыре характерных черты, определяющих своеобразие каждой конкретной системы убежде­ний. Это: 1) структурная репрезентация; 2) содержательное на­полнение структур; 3) ценности; 4) экземплификация. Рассмот­рим их по очереди.

1. Структурная репрезентация. Выше мы представили иерар­хическую систему в общем виде. Каждая конкретная система вовсе не обязательно должна быть полной или характеризоваться идентичными композиционными правилами.

Правила перехода с одного структурного уровня на другой, какими мы их представили, достаточно ясны на нижних уровнях. по мере же подъема к вершине пирамиды абстракции их ясность утрачивается. В КЗ-анализе условия, определяющие элементы и комбинирующие их в атомы, относительно недвусмысленны. По­нимание концептуальной природы простых объектов и дейст­вий — их денотативного значения, так сказать — предположитель­но более или менее одинаково у разных людей (а также, если развить это соображение, у систем искусственного интеллекта, долженствующих по замыслу включать в себя свойственные лю­дям знания о мире). На этом уровне места для различия особенно не остается; реально здесь следует говорить скорее о системах знаний («Превосходит ли дом по своему размеру хлебницу?», «Что значит „идти пешком"?» и т. д.), чем о системах убежде­ний.

На следующем уровне переход от атомов к молекулам и пла­нам тоже относительно ясен, хотя ни в коей мере не осуществля­ется по определенному раз и навсегда шаблону. Мы отметили, что имеются некоторые трудности в определении каузального отноше­ния и что понятие обеспечения возможности путем инструмен­тального контроля разработано только для класса trans'oB. Тем не менее, мы утверждаем (учитывая необходимость в дальнейшем эм­пирического обоснования сказанного), что большинство инфор­мантов в большинстве современных обществ уверенно согласятся между собой — на уровне отдельного деятеля — в том, какие виды действий каузируют какие виды состояний, и какие виды состоя­ний обеспечивают возможность каких видов действий. Если это так, то можно будет заключить, что большинство информантов сойдутся и в мнении о том, какие планы приемлемы в качестве попыток достичь простых результатов. Другими словами, если бы мы, попросили испытуемых сформулировать простой план для приобретения некоего объекта X, то, при некоторых начальных условиях, они были бы склонны разработать построения, сходные с нашими примерами, и признать здравыми чужие аналогичные построения. Мы считаем резонным создание модели, в которой этот тип общих знаний был бы стандартизован и использовался бы независимо от заложенных в модель конкретных убеждений. Конечно, тем самым мы лишаемся возможности учитывать инди­видуальные различия в изобретательности, выказываемой при построении или интерпретации планов. Эта возможность интерес­на, но в настоящий момент мы не выдвигаем ее на передний план.

Когда мы переходим на уровень связей между планами и те­мами, правила композиции становятся менее очевидными, и от­крывается гораздо больший простор для индивидуальных разли­чий. Видятся по меньшей мере две главных причины этого. Число комбинаций различных способов взаимодействия двух деятелей — особенно если принимать во внимание содержательное варьирова­ние в связанных в пары планах — столь велико, что любая так­сономия будет по необходимости выборочным и отчасти произ­вольным членением множества возможностей. Более того, тот, кто лично вовлечен в тематические отношения, испытывает значи­тельные затруднения при восприятии происходящего, поскольку не может быть уверен относительно реальных намерений и воз­можностей другой стороны. Если же оба участника тематическо­го взаимодействия являются отличными от концептуализирующе­го лицами, дело может обстоять еще хуже. «Отчуждение» может быть ошибочно понято как «Восстание», «Покорность» как «Пре­данность», «Восхищение» как «Любовь» п т. д. Этого затруднения не возникает в случае планов, полностью находящихся под одно­сторонним концептуальным контролем, что позволяет любому вос­пользоваться своими собственными планами как основанием для концептуальных обобщений. Следствием этого является то обстоя­тельство, что имевшие место ранее неудачи в категоризации дан­ных, намекающих на те или иные тематические отношения, при­водят к формированию в системе убеждений искаженного набора тематических структур, в котором одни типы выпячиваются за счет других.

На уровне сценариев разнообразие возможных комбинаций тем в составе сценария становится просто поразительным. Как гово­рилось в разделе Е, отношение «следования», сплетающее темы воедино, намного более неопределенно и потенциально идиосин-кратично, нежели «каузальное» отношение, соединяющее А- и S- атомы. Мы ожидаем поэтому, что системы убеждений будут силь­но варьировать в зависимости от того, как темы в них склады­ваются в сценарии. Одна система может придавать особый вес одному или нескольким конфронтационным сценариям типа сцена­рия «холодной войны», направленность другой системы может характеризоваться неиссякаемым оптимизмом, так что место «Кон­фликта» в ней всегда будет занимать «Сотрудничество», итак да­лее. Для идиосинкразии имеется большой простор, и мы сомневаем­ся, можно ли разработать автоматическую процедуру, позволяю­щую системе искусственного интеллекта порождать «правильные» сценарии.

Еще более отчетливым по сравнению с варьированием спосо­бов тематического комбинирования является различие между си­стемами убеждений, определяемое тем, имеются ли в системе сценарии или их нет вообще! Мы не видим ничего невозможного в том, чтобы развитие структурной иерархии прекращалось на тематическом уровне. Некоторые индивиды могут никогда не осущестьлять никаких концептуальных построений более абстракт­ных, чем те, что отражают краткосрочную тематическую динами­ку «порядка вещей», не чувствовать и не ожидать эволюции, пе­ремен, преобразований. Такие системы убеждений будут неидео­логическими в самом подлинном смысле. Идеологии с необходимо­стью предвидят изменения в «системе» отношений, связывающих главных деятелей; в этом, вероятно, и заключается основной смысл идеологий. Таким образом, не может быть идеологии без сценария. При наличии сценария, единого для некоторой данной области (например, для внешней политики), структура убежде­ний подготовлена к ответам на все вопросы в терминах своих не приемлющих  возражений  идеологических  воззрений.

Не исключена, конечно, и возможность наличия нескольких сценариев для некоторой данной области. Например, специалист-международник может предвидеть одновременно закат «холодной войны», рост напряженности на Ближнем Востоке, восстание про­тив апартеида в Африке, усиление интегративпых процессов в Западной Европе в 70-х годах и т. д. Такая система, подобно си­стеме без сценария, также будет неидеологической, но в ином смысле. Имея множественные сценарии, система убеждений будет гибкой и способной давать ряд интерпретаций одних и тех же со­бытий, планов или тем. Такую систему мы будем называть ана­литической.

Подводя итог, постулируем, что во всех системах убеждений вплоть до уровня планов содержатся стандартизованные струк­турные знания, однако темы и сценарии в различных системах строятся по-разному.

2. Содержательное наполнение структур. Еще одним и, воз­можно, даже более важным источником варьирования систем убеждений является приписывание отдельным атомам, планам, те­мам и сценариям специфических деятелей или категорий деяте­лей. Именно это мы имеем в виду, когда апеллируем к «содержа­нию». Для каждой структурной конфигурации в распоряжении системы имеется перечень подходящих деятелей, и такие перечни меняются от уровня к уровню.

На атомарном уровне большинство этих перечней носят, веро­ятно, очень общий характер. Кто угодно, например, может быть вовлечен в физическое перемещение. В других случаях множе­ство приемлемых деятелей может выглядеть как «кто угодно за исключением X,...». Например, потенциальным деятелем при дей­ствии «видеть» является «кто угодно за исключением слепца». Все это относится к сфере скорее общих концептуальных знаний, чем индивидуальных убеждений. Когда действия носят более спе-циальный характер, тогда более специализированным может ока­заться и множество потенциальных деятелей. Кто пилотирует самолеты? Пилоты... Кто движется неестественно? Калеки и воз­можно комедианты... И так далее. Соответствующие представле­ния опять же являются фрагментами определений или знаний, об­щих для многих людей. Только в случае очень специализирован­ных действий и наличия ценностных соображений приемлемое содержание атома может отличать одну систему убеждений от другой. Кто убивает невинных женщин и детей. Другая сторона...

На уровне планов также имеется большое количество общих «знаний». Кто хочет нравиться? Почти все... Кто планирует дли­тельные путешествия? Дипломаты и туристы... Кто планирует раздобыть секретные сведения? Шпионы... Кто планирует убий­ства политических лидеров? Психопаты и одиночки... Из послед­него примера, однако, ясно, что субъективное варьирование впол­не возможно. Хотя «психопаты» и «одиночки» будут аккуратной категоризацией в одной системе, в другой более подходящей была бы категоризация «заговорщики». Другими словами, имеется мес­то для различий в приписывании отдельным планам специфиче­ских деятелей, причем различий гораздо больше, чем на атомар­ном уровне.

На тематическом уровне субъективное содержание еще более выражено. Кто с кем сотрудничает, кто с кем конфликтует, кто господствует, кто угнетаем и подавляем, кто изменяет своим обя­зательствам — все это свободно варьирует от одной системы убеж­дений к другой. Интересным следствием идентификации деяте­лей, могущих появляться в определенных ролях, является иденти­фикация деятелей, которые в определенных ролях появляться не могут, непредставимы в них. Для многих рядовых граждан невоз­можно, например, представить свою страну угнетающей другие народы. (Можно предположить, что упорная близорукость амери­канцев в отношении Вьетнама проистекала отчасти из такого ро­да категорического неприятия).

В еще большей степени вышеприведенные замечания относят­ся к уровню сценариев. Если система убеждений является идео­логической, а не аналитической, то ей особенно свойственно припи­сывать конкретных исполнителей тем или иным ролям из генераль­ного сценария. Этому сценарий отчасти обязан зафиксированной в нем предвзятой точкой зрения (см. также раздел о ценно­стях ниже). При наличии нескольких сценариев многие из деяте­лей могут быть указаны конкретно, но мыслимо и существование обобщенных сценариев (типа тех, запасом которых располагает драматург), способных охватить широкий круг конкретных деяте­лей.

Короче, на всех уровнях структурной иерархии обнаруживает­ся содержательное варьирование, сопровождающее переход от од­ной системы убеждений к другой, однако, на атомарном уровне это варьирование минимально, а на уровне сценариев — максимально.

3. Ценности. После того как деятель специфицирован, позна­ющий может приписать состоянию, обозначаемому тем или иным S -атомом, некоторую ценность. Если деятель в составе S далек от познающего и/или если условия, в которых находится деятель, не представляют для познающего интереса, приписывания цен­ности не происходит, по если деятелем является сам познающий или кто-либо важный для него, тогда интересующим его резуль­татам деятельности приписывается положительная либо отрица­тельная ценность. Позитивной ценность будет тогда, когда позна­ющий или кто-то, с кем он себя отождествляет, оказываются тем -или иным образом ассоциированы с благоприятным результатом, либо когда противник или антипатичный деятель ассоциируются с крайне негативным результатом, чуть ли не с полным п безо­говорочным уничтожением. Ценность негативна тогда, когда по­знающий или кто-то, с кем он себя отождествляет, ассоциируют­ся с негативным результатом, либо когда противник или антипа­тичный деятель ассоциируются с позитивным результатом.

Приписывание ценностей захватывает все уровни системы убеждений. Так, планы, успешно развивающиеся в направлении положительно (отрицательно) оцениваемых S -атомов, оценивают­ся положительно (отрицательно). Темы, в которых оба деятеля следуют положительно (отрицательно) оцениваемым планам, оце­ниваются положительно (отрицательно). Темы, в которых один из протагонистов следует положительно оцениваемому, а другой— отрицательно оцениваемому планам, позволяют познающему «принять ту или иную сторону», надеяться, что его сторона пре­успеет, а другая — потерпит неудачу, и испытывать соответствен­но восторг или отчаяние, когда результат становится известен.

Такие поляризованные темы снабжают системы убеждений важными ориентирами. Они позволяют системе интерпретировать ценностный потенциал ранее незнакомых деятелей или действий, связывая их с одним или несколькими тематическими полюсами. Можно высказать гипотезу о наличии психологической тенденции к особой вигильности по отношению к намекам, указывающим на такие утверждения, которые предполагают либо поддержку поло­жительно или отрицательно ценного деятеля в поляризованных темах, либо оппозицию к нему. Люди склонны быстро замечать такие утверждения и с готовностью использовать их для развития наличных структур убеждений (например, включая говоря­щего в список приемлемых деятелей для планов, подобных входя­щим в состав тем). Примером здесь может послужить резкое не­годование, которым, как правило, встречается критика в адрес правительства во время кризисов — на том основании, что она «помогает противнику». Можно ожидать, что системы убеждений будут различаться тем, насколько высока их чувствительность к утверждениям названного типа, соответствующая разработанности и весомости ценностей в поляризованных темах (если такие темы в них в принципе имеются).

Так как сценарии складываются из тем, естественно спросить, какие конфигурации положительно оцениваемых, отрицательно оцениваемых и поляризованных тем могут ожидаться в составе сценариев. В рамках достаточно жесткой идеологии почти навер­няка существует поляризованная тема с последующей негативно оцениваемой темой, которая, в свою очередь, либо не пропуска­ется позитивно оцениваемой темой (негативный пропускной режим, как в сценарии «холодной войны»), либо имеет следую­щую за ней положительно оцениваемую тему (как при обещании лучшей жизни в потустороннем мире). В случае аналитических систем очевидные ограничения на ценностные конфигурации в сценариях отсутствуют.

4. Экземплификация. Различные системы убеждений по-раз­ному соотносятся с многообразием «фактов» и по-разному хра­нят его в памяти. С точки зрения целей настоящей работы, факт — это событие или последовательность событий, которые но­ситель убеждений полагает реальными и которые экземплифици-руют структуру убеждений на некотором уровне ее иерархиче­ской организации.

Экземплификация обычна для атомов, поскольку повседневный опыт дает немало примеров легко концептуализируемых действий и состояний. Не обязательно, однако, чтобы все атомы в струк­турном репертуаре системы сопровождались знанием реальных примеров. Система может быть в состоянии построить концептуа­лизацию, в которой некоторый деятель, допустим, поедает кузне­чиков или страдает истерической слепотой, не располагая знани­ем ни об одном конкретном случае такого действия или состоя­ния. Просто «говорят, что такое бывает». Другими словами, овла­дение некоторыми концептуальными структурами, обучение им может осуществляться сугубо символически, а не путем извле­чения их из конкретных примеров. (Все, что относится к спосо­бам овладения концептуальными структурами, перспективно для психологического исследования.  Анализ  некоторых особенностей извлечения концептуальных структур из примеров, см. [5; 20].)

Изредка системе убеждений случается быть уведомляемой и о таких фактах, для которых в пей не предусмотрено подобающей структурной позиции (например, «Наши убивали младенцев во Вьетнаме»). Система может справиться с такими примерами, рас­ширив свой структурный репертуар, однако если пример неудо­бен в силу наличия неприятных ценностных импликаций, то но­вое содержательное наполнение структур может не быть допуще­но на более высокие, по сравнению с атомарным, уровни струк­турной иерархии («Наши убивали младенцев, но мы, в отличие от другой стороны, не планировали этого»).

На уровне планов экземплификация, вероятно, несколько бо­лее редка, чем на атомарном. Чужие замыслы не всегда понятны, многие действия наблюдаются при отсутствии знаний об их резуль­татах, а многие результаты — при отсутствии знаний о действи­ях. Можно, однако, вывести примеры планов из примеров дей­ствий или же получить примеры планов из вторых рук.

Непосредственное наблюдение становится еще менее важным на тематическом уровне, поскольку количество подлежащих одно­временному наблюдению параметров выходит в данном случае за пределы когнитивных возможностей. Соответственно, более важ­ными источниками становятся индукция на основании взаимо-соотнесенных планов и рассказы, в которых даются примеры тем, хотя некоторые темы в некоторых системах убеждений могут быть экземплифицированы скудно или не экземплифицированы вовсе.

Наконец, сценарии по всей вероятности, не очень обильно представлены примерами, хотя, казалось бы, необходимо, чтобы идеология пропагандировала по крайней мере один генеральный пример исторической реализации генерального сценария (а внутри этого примера — ряд подпрнмеров, использующих различные со­держательные оттенки тем).

Для обращения к примеру на одном из верхних уровней вовсе не обязательно, чтобы он «просматривался» вплоть до атомарного уровня. Экземплификационный остов системы, таким образом, мо­жет быть не слишком жестким, п примеры, используемые на ниж­них уровнях, могут отличаться от примеров, предполагаемых для подкомпонентов структур высших уровней. Более тщательно про­думанные системы, идеологические и аналитические, будут прояв­лять большую аккуратность при согласовании примеров на раз­личных уровнях, задавая тем самым еще один параметр, по кото­рому могут различаться системы убеждений.

5. К вопросу о функционировании новой имитационной модели.

Во второй части данной работы шла речь о структуре, а не о процессе. Мы постулировали подробно разработанную потенциальную систему иерархических структурных уровней с четко определен­ными композиционными правилами на нижних уровнях и менее строгими — на верхних, установив при этом, что одна такая систе­ма отличается от другой в терминах допустимых структур, содер­жательных категорий, ценностных ориентиров и особенностей экземплификации. О том, как может работать модель, использую­щая эту новую систему, мы пока ничего не сказали.

Хотя детальное обсуждение выходит за рамки настоящей рабо­ты, представляется важным вкратце изложить наши намерения. Построение уровневой модели создает некоторые сложности, по­скольку существует немало проблем, относящихся к связи между уровнями, равно как и нередких разногласий при определении то­го, на каком уровне система должна работать. Но в то же время четко спланированная иерархия обеспечивает возможность разум­ной, систематической реакции, отсутствовавшую ранее; в этом, соб­ственно говоря, и заключался весь смысл построения структурной иерархии.

Так, первоначальный вариант «идеологической машины» был устроен таким образом, что не исключал, например, положительно­го ответа на вопрос о правдоподобности совершенно нереального, с точки зрения знаний о материальном устройстве мира, собы­тия — достаточно было только, чтобы это событие соответствовало представлениям о природе того или иного политического деятеля. Система готова была признать возможность непосредственного участия идеологически враждебного деятеля в событиях, происхо­дящих на другом (по отношению к этому деятелю) конце земного шара на том лишь основании, что эти события не соответствуют интересам носителя моделируемой идеологии и что они могут быть идентифицированы как проявления допустимого, с точки зрения участия рассматриваемого деятеля, родового события. «Идеологи-зированность» первого варианта системы была чрезмерной и не склонной считаться не только с тонкостями политической конъ­юнктуры, но и с самыми основными категориями здравого смысла. Включение этих категорий в новый вариант системы (на его ниж­них уровнях — например, в виде условия ргох) делает возможным моделирование более осмысленных реакций — скажем, апеллирую­щих к понятию агентности и всему, что с ним связано.

В связи с этим примером необходимо отметить две важные чер­ты, которые хотя и несколько причудливы, по отнюдь не аномаль­ны для того типа вычислений, которые могут потребоваться от си­стемы, имитирующей «рыцаря холодной войны».

Во-первых, в дополнение к предвзятым убеждениям, которые придают системе ее «холодно-воинственный» характер, система обращается к множеству разнообразных знаний. Это информация о концептуальной совместимости; это событийная память; это спе­цифическая информация о том, что некоторое положение дел чи­нит помеху Западу; это список обеспечивающих условий для того или иного действия; наконец (или не наконец, если ответ должен быть более тонким), должна иметься географическая карта или ее эквивалент, чтобы отсутствие пространственной близости могло быть установлено. Такое изобилие информации необходимо для в достаточной мере специфицированного простого ответа, и, конечно, требования усложняются во много раз при использовании любого концептуального словаря пристойного размера. И никуда от этого не денешься — в малом объеме не может быть достоверной имита­ции системы убеждений.

Во-вторых, гипотетический процесс порождения ответа вклю­чает операции, осуществляемые как «снизу вверх», так и «сверху вниз». Система перескакивает с одного уровня на другой и обрат­но, отыскивая либо нечто, соответствующее описанию, либо описа­ние, соответствующее чему-то (см. обсуждение Шенком разницы между парсерами, работающими «снизу вверх» и «сверху вниз» [26, гл. 5]). Хотя сконструировать отдельный пример таким обра­зом, чтобы минимизировать перескакивание с одного уровня на другой, не составляет труда, не вызывает сомнений и то, что в об­щем случае модель системы убеждений должна иметь развитые возможности межуровновой коммуникации.

В дополнение к проблемам коммуникации между уровнями существуют проблемы, связанные с выбором уровня, на котором должны производиться концептуальные операции. Другими слова­ми, сам вопрос может быть сформулирован на уровне атомов, пла­нов, тем или сценариев. Но ответ не обязательно должен принад­лежать тому же уровню, что и вопрос. Система может обратиться к обобщениям в ответ на частный вопрос, и причина этого может заключаться в том, что она с легкостью находит общий ответ и сталкивается с трудностями, переводя его обратно в специфиче­скую форму. Мы предполагаем, что ответ будет находиться в структурной иерархии выше вопроса тогда, когда на карту постав­лены системные ценности и/или когда данная категория деятеля представлена в системе убеждений на уровне сценариев. С другой стороны, система может извлечь на поверхность множество дета­лизированных примеров в ответ на вопрос общего уровня. Вероят­ность этого можно предположить в том случае, когда данный дея­тель на сценарном уровне не категоризован, но в памяти хранится известное количество событийных примеров, в которых он фигу­рирует.

Эти гипотезы являются психологическими предположениями относительно вероятных тенденций в выборе ответа, зависящем от того, что система знает, так и от того, какой познавательный ин­терес она предполагает у спрашивающего. Эмпирическое изучение такого рода предположений должно будет продолжаться одновре­менно с машинной реализацией охарактеризованной в общих чер­тах имитационной модели.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹  В дополнение к тем, кто выступал в качестве моих соавторов, я бы хотел назвать также Уильяма Райнфельда, Уильяма Джонсона и, наконец, Серля Уитни, который за последнее время внес существенный вклад в работу, результаты которой представлены в первой части главы.

²  На самом деле, наиболее приемлемые формы этой проверочной процедуры устроены сложнее. Имитация параноидальной личности, предпринятая Колби и его сотрудниками [см. 9, гл. 6], может послужить хорошей иллюстрацией модели, которая достигла начальных ступеней такого рода процедуры обоснования.

³  Автор весьма обязан профессору Станли Милгрему, настаивающему на  важности понятия агеятности  (agency)   в социальной психологии.

ЛИТЕРАТУРА

[I]    Abelson R. P. Computer simulation of social behavior. In: G. Lind- zey and E. Aronson (Eds.). The Handbook of Social Psychology. Vol. II. Reading (Mass.), 1968.

[2]A b e 1 s о n R. P. Psychological implication. — In: [3].

[3] Abelson R. P., Aronson E., McGuire W., N e w с о m b Т., Rosenberg M. and Tannenbaum P. (Eds.) Theories of Cognitive Con­sistency. A Sourcebook. N.-Y., 1968.

[4] A b e 1 s о n  R. P., С a rr о 1 J. D. Computer simulation of individual be­lief systems. — "American Behavioral Scientists", vol. 8, 1965, p. 24—30.      [5] A b e 1 s о n  R. P., К a n о u s e  D. E. The subjective acceptance of ver­ba] generalizations. — In: E. F e 1 d m a n (Ed.) Cognitive Consistency: Motiva­tional Antecedents and Behavioral Consequents. N.-Y., 1966.

[6] Abelson R. P., R e i с h CM. Implicational modules: A method for extracting meaning from input sentences. — In: D. A. Walker and L. M. N n r-t о n (Eds.) Proceedings of the International Joint Conference on Artificial Intelligence. Boston, 1969.

[7] Anderson N. H. A simple model for information integration. — In: [3].

[8] A x e 1 г о d R. How people make sence out of a complex world. — American Political Science Review", vol. 9, 1973.

[9] Colby K. M. Simulations of belief systems. — In: S с h a n k R. C. and Colby К. М. (Eds.) Computer Models of Thought and Language. San Francisco, 1973.

[10] De   Soto   C, Albrecht  F. Conceptual good figures. In: [3].

[II]   Fe stinger L. A Theory of Cognitive Dissonance. Stanford, 1957. [Фрагментарный рус. пер.: Л. Фестингер. Введение в теорию диссонанса.— В кн.: Современная зарубежная социальная психология. М., 1984.]

[12] Garner W. R, Good patterns have few alternatives. — "American Scientist", vol. 58, 1970, p. 34—42.

  [13] Hammond K. R., Summers D. A. Cognitive dependence on li­near and non-linear cues. — "Psychological Review", vol. 72, 1965, p. 215—224.

[14] HararyF., Norman R. Z., Cartwright D. Structural Models: An Introduction to the Theory of Oriented Graphs. N.-Y., 1965.

[15] H e i de r F Attitudes and cognitive ogranization. — "Journal of Psy­chology", vol. 21, 1946, p. 107-112.

[16] Hewitt C. PLANNER: A language for proving theorems in robots. — In: D. E. Walker and L. M. Norton (Eds.) Proceedings of the Inter­national Joint Conference on Artificial Intelligence. Boston, 1969.

[17] Jervis R. (in press): Perception and Misperception in Internationa] Politics. Princeton, 1976.

[18] Jones E. E., Rock L., Shaver K. G., Goethals G. R. and W a r d L. M. Pattern of performance and ability attribution: An unexpected pri­mary effects. — "Journal of Personality and Social Psychology", vol. 10, 1968.

[19] Kahneman D., Tver sky A. Subjective probability: a judgement of  representativeness. — "Cognitive  Psychology", vol.  3,  1972,  p.  430—454.

[20] Kanouse D. E. Language, labeling and attribution. — In: E. E. J o-n e s   et al. (Eds.) Attribution: Percieving the Causes of Behavior. N.-Y., 1972.

[21] Mandler G. Organization and memory. In: The Psycho-Learning and Motivation. Vol. I. N.-Y.—L., 1967.

[22] Mil gram S. The experience of living in cities. — "Science", vol. 167, 1970, p. 1461—1468.

[23] Miller G. A. The magical number seven, plus or minus two. — "Psychological Review", vol. 63, 1956, p. 81—97. [Рус. пер.: Дж. Миллер. Магическое число семь, плюс или минус два. — В кн.: Инженерная психоло гия. М., 1964.]       ,   ,

[24] Miller G. A., G а 1 a n t е г Е., Р г i b r a m К. М. Plans and the Struc­ture of Behavior. N.-Y., 1960. [Рус. пер.: Д ж. Миллер, Э. Г а л а н т е р, К. П р и б р а м. Планы и структура поведения. М., 1964.]

[25] N е i s s e r U. Cognitive Psychology. N.-Y., 1967.

[261 S с h a n k R. С. Identification of conceptualizations underlying natural language. — In: R. C. S с h a n k and К. М. Colby. Computer Models of Tho­ught and Language. San Francisco, 1973.

[27] Shapiro M. J., Bonham G. M. Cognitive processes and foreign-policy decision making.  —  "International  Studies Quarterly",  vol.  17,  1973.

[28] Winograd T A procedural model of language understanding. — In: R. С S с h a n k and К. М. С о 1 b у (Eds.) Computer Models of Thought and Language. San Francisco, 1973.

[29] Y n t e m a D. В., Т о r g e r s о n W. S. Man-computer cooperation in decisions requiring common sense. — In: IEEE Transactions on Human Fac­tors in Electronics (HFE-2), 1964, p. 20-26.

[301 [Книга включена в библиографию составителями.] Р. Ш е н к. Обра­ботка концептуальной информации. М., 1980.

[По техническим причинам в некоторых рисунках допущены опечатки. Не­обходимо учесть следующие поправки: на рис 9 п 10 левая вертикаль­ная стрелка - тройная; на рис. 12 от «Агент, F» к «Е> идет двойная стрелка; на рис. 13 — вертикальная стрелка к «желать»; на рис. 20 трех­главая стрелка помечена указателем Д; па рис. 25 не черта, а стрелка вверх; на рис. 39 S_l3, а не S₁₂; на рис. 47 А и S_{ соединены чертой; на рис. 52 Z знак « + » в нижнем прямоугольнике — пунктир: па рис. 54 цели оооих деятелей S*, в т. ч. в нижнем прямоугольнике; па рпс. 62 в верхней строке Р'. в нижней Р, нижний прямоугольник помочен goalob- (E; So). — Прим. перев.]

 Стр. 307. ...те, кто, подобно К. Дойчу... — Карл Дойч (1912—1980) – американский ученый-политолог.      

i

Р. Абельсон. Структуры убеждений. Роберт Абельсон (р. 1928) — про­фессор Йельского университета (США), по первоначальным своим интере­сам — специалист по социальной психологии. Включенная в сборник рабо­та находится на пересечении двух исследовательских традиций. С одной стороны, это одна из первых (и повсеместно упоминаемая в последующих исследованиях) попыток применить метод компьютерного моделирования к изучению политического мышления, с другой стороны — значительный вклад в когитологию, одна из первых иерархических моделей понятийных структур. Работа над «идеологической машиной» положила начало сотруд­ничеству Абельсона с Р. Шенком и его группой, результатом которого стала книга: S с h a n k R. С, А Ь е 1 s о n R. P. Plans, Scripts, Goals and Understanding. Hillsdale, 1977. а также ряд работающих систем понимания политических текстов; впоследствии идеи Шенка и Абельсона были во­площены Дж. Карбонелом в системе POLITICS (см. кн.: Inside Computer Understanding. Hillsdale, 1981).

Стр. 317. Первая часть данной главы... — В переводе сохранена апел­ляция автора к своей работе и другим статьям из одного с ней сборника как к главам коллективной монографии.

...о когнитивном соответствии и процессах каузальной атрибуции... — Автор называет две наиболее влиятельные (и отчасти связанные отноше­нием преемственности) концепции, сложившиеся в рамках когнитивистски ориентированной социальной психологии. Теория, точнее теории, когнитив­ного соответствия исследуют влияние противоречий («несоответствий», «дисбаланса», «диссонанса») в когнитивной системе человека (конфликт мнений, ценностей и т. д.) на его деятельность. Теория каузальной атрибуции интересуется причинной интерпретацией, даваемой людьми по­ведению окружающих. Подробнее см., например, хрестоматию: Современ­ная зарубежная социальная психология. Тексты. М., 1984.

Стр. 332—333. ...в случае попыток Ральфа Нейдера захватить контроль­ный пакет акций «Дженерал моторе»... — Р. Нейдер (р. 1934) — американ­ский юрист и общественный деятель, известен своими выступлениями в за­щиту гражданских и экономических прав рядовых американцев перед лицом федеральных ведомств и монополий; впервые получил известность в 1965 г. после выхода направленной против «Дженерал моторе» и ее продукции книги «Опасен на любой скорости».

Стр. 335. Обратимся теперь к рассмотрению различных разновидностей планов. — Раздел «Разъяснение понятия инструментального контроля», в котором иллюстрируется контроль за действиями класса «trans» (а по сути дела, толкуются понятия перемещения, получения и передачи физических и ментальных сущностей), рассматривается автором как факультативный; в переводе он опущен.

Стр. 341. ...логический формализм типа ЛИСП-нотации... — При компью­терной реализации моделей диаграммы переводятся в выражения высоко­уровневых языков программирования; в системах искусственного интеллек­та, так или иначе работающих с естественным языком, чаще всего исполь­зуется язык ЛИСП — в силу специфических преимуществ, обеспечиваемых им при работе с большими списочными массивами.

Стр. 347..... мы в рабочем порядке назовем их лабиринтами... — Перевод

условный; в оригинале используется авторский пеологизм gatework, где gate 'ворота, задвижка', a work — непродуктивный формант, ср. net и net­work 'сеть', frame и framework 'рамка, структура'. Gatework, следовательно, — это нечто типа 'система (из) ворот'.

X. Р. Олкер. Диалектическая логика «Мелосского диалога» Фукидида.

Хейуорд Р. Олкер-мл. (р. 1937) — американский политолог, профессор Массачусетсского технологического института. В течение последнего деся­тилетия деятельность возглавляемой им группы и его лично была направ­лена на разработку такой методологии социальных наук (и, в частности, науки о международных отношениях), которая отвечала бы критериям научной строгости и при этом не основывалась бы на далеко зашедшей редукции объекта исследования и учитывала бы безусловно признаваемую автором специфику гуманитарного знания. В рамках этих методологиче­ских изысканий разрабатывался проект по применению рефлексивных ло­гик для изучения дилемм безопасности, был выполнен ряд работ по теории аргументации (к их числу относится настоящая статья). С начала 80-х гг. совместно с Олкером работала известная специалистка но искусственному интеллекту Венди Ленерт: ими была предпринята попытка применить идеи макроструктурного анализа нарративных текстов (в т. ч. евангель­ских) для объяснения механизма их воздействия на человеческое созна­ние, а также их кулыурообразующих функций. Вторая из включенных в наст, сборник статей Олкера содержит постановку соответствующей зада­чи; технические средства ее решения предложены в работах Ленерт, а об­суждение первых результатов — в статье: А 1 k e r H. R., L e h n e r t W. G., Schneider D. К. Two reinterpretations of Toynbee's 'Jesus': Explaration in computational hermeneutics. — In: "Artifical Intelligence and Text-Under­standing", ed. by G. Tonfoni ("Quaderni di Ricerca Linguistica", 6). Parma, 1985.

Стр. 282. ...у приверженцев школы политического реализма... — Поли­тический реализм — наиболее влиятельное течение в послевоенной амери­канской науке о международных отношениях. Основоположник данной школы — Ганс Моргентау (1904—1985); в идейном плане «реалисты» воз­водят свои взгляды к Т. Гоббсу и Н. Макиавелли и порой к Фукидиду, что оспаривается Олкером. Основной тезис «реализма», утвердившегося в США не в последнюю очередь под влиянием краха предвоенной политики «умиротворения» Германии, состоит в признании того, что решающим фак­тором международных отношений является (широко понимаемая) «мощь» (power) государств; при своем формировании «реализм» противопоставлял себя «идеализму», апеллирующему к «морали» и «праву». Подробнее см., например, коллективную монографию «Современные буржуазные теории международных отношений». М., 1976.

Стр. 283. ...и не софистика «дипломатического» толка... В этом месте хорошо заметно противопоставление «исконного» понимания софистики как философского течения, во многом подготовившего развитие диалектики лозднейшего негативно-оценочного понимания.

...и современных «неореалистов»... Используя в позднейшей (сентябрь 1987 г.) редакции статьи (учесть ее полностью оказалось невозможно по техническим причинам) термин «неореализм», автор ссылается на его трак­товку в сб. «Neorealism and its Critics», ed. by R. Keohane. N.-Y., 1986. Ес­ли не вдаваться в подробности, то «неореализм» — это результат методо­логической ратификации «реалистической» концепции в результате т. н. -(Великих дебатов» 60—70-х гг., начавшихся с нападок «модернистов» (пре­имущественно  под  бихевиористскими знаменами)   на  «традиционалистов».

Стр. 284. ...отнюдь не позитивистски... — Как известно, одним из суще­ственных позитивистских положений является отрицание возможности на­учного подхода к этическим проблемам.

...исследователями проблем мира... — Исследование проблем мира (Pea­ce Research) в западной политологии понимается терминологически, как обозначение исследовательского направления.